Помпеи

— Ответственность перед обществом — это плата за право занимать выборную должность, дорогой Попидий. — Аттилий щелкнул липкими от сока пальцами, и раб тут же поднес ему небольшую серебряную чашу. Аттилий сполоснул пальцы и вытер их о тунику раба. — Не сомневайтесь в инженерных достижениях римлян, почтеннейшие. Все будет хорошо.

Четыре часа назад, на рассвете очередного знойного, безоблачного дня, Помпеи проснулись и обнаружили, что остались без воды. Предположения Аттилия о том, что произойдет дальше, полностью оправдались. Поскольку это произошло после принесения жертв Вулкану, то даже наименее суеверные увидели в этом проявление неудовольствия грозного бога. Вскорости после рассвета обеспокоенные граждане уже стали сбиваться в кучки. На форуме и на больших фонтанах были вывешены объявления, подписанные Луцием Попидием Секундом; они гласили, что акведук ремонтируется и что вода будет подана вновь после семи часов. Но тех, кто помнил ужасное землетрясение, произошедшее семнадцать лет назад — тогда вода тоже пропадала! — эти объявления не успокоили, и к середине утра город был охвачен паникой. Некоторые хозяева лавок предпочли не открывать свои заведения. Некоторые граждане отбыли прочь, погрузив имущество на повозки и провозгласив во всеуслышание, что Вулкан намеревается во второй раз уничтожить Помпеи. И вот теперь разошелся слух, что кваттовири заседают в доме Попидия. И на улице под домом собралась толпа. Время от времени в уютную гостиную долетал ее гул — ворчание, напоминающее порыкивание зверей, которых подтащили вместе с клетками к выходу на арену и вот-вот спустят на гладиаторов. Бриттий поежился:

— Говорил же я — не надо нам было соглашаться помогать этому акварию!

— Верно, — поддержал его Куспий. — Я то же самое говорил. И гляньте, к чему это привело!

«Как много можно узнать, всего лишь посмотрев человеку в лицо, — подумал Амплиат. — Позволяет ли он себе излишества в еде и питье, кто он по роду деятельности, горд ли он, труслив ли он, силен ли.

Вот возьмем Попидия: он красив и слаб. Куспий, как и его отец, храбр, жесток, груб и глуп. Бриттий весь во власти собственных желаний. Голконий резок и расчетлив — в его диете слишком много анчоусов и пряного рыбного соуса».

— Вздор, — любезно произнес Амплиат. — Вы бы хоть подумали! Если бы мы не стали ему помогать, он бы просто отправился за помощью в Нолу, и мы все равно остались бы без воды, только на день позже. А что сказали бы в Риме, узнав об этом? Кроме того, так нам известно, где он находится. Он в нашей власти.

Остальные не придали этому значения, но старина Голконий тут же уцепился за последнюю реплику Амплиата.

— А почему это так важно — знать, где он находится?

Амплиат на миг замешкался с ответом. Он рассмеялся:

— Да будет тебе, Голконий! Всегда полезно знать как можно больше — разве не так? Ради этого стоило дать ему несколько рабов да известь с досками. Если человек перед тобой в долгу, его легче контролировать — я верно говорю?

— Верно, — сухо откликнулся Голконий и взглянул на Попидия, сидевшего напротив.

Даже Попидий был не настолько глуп, чтобы не заметить оскорбления. Он побагровел и привстал с кресла:

— Ты на что намекаешь?

— Послушайте! — вмешался Амплиат. Он хотел прекратить этот разговор, пока тот не зашел слишком далеко. — Я хочу рассказать вам о пророчестве, которое я получил этим летом, когда начались подземные толчки.

— Пророчество? — Попидий, заинтересовавшись, тут же уселся на место. Амплиат знал, что он любил подобные штуки: старая Бирия с ее волшебными бронзовыми руками, исписанными таинственными знаками, ее ящик со змеями, ее молочно-белые глаза, неспособные увидеть лицо человека, но способные зато разглядеть его будущее. — Ты советовался с сивиллой? И что она сказала?

Амплиат постарался напустить на себя соответствующее моменту торжественное выражение.

— Она принесла в жертву Сабазию змей и освежевала их, чтобы погадать на их внутренностях. Я присутствовал при этом.

Ему вспомнилось пламя, горящее на алтаре, дым, поблескивающие руки, запах благовоний, дрожащий голос сивиллы — высокий, почти нечеловеческий; таким же точно голосом вопила та старуха, сына которой он скормил муренам. Это представление невольно вогнало Амплиата в трепет.

— Она видела город — наш город — много лет спустя. Может, спустя тысячелетие, может, больше. — Он перешел на шепот. — Наш город был знаменит на весь мир. Наши храмы, наши амфитеатры, наши улицы кишели людьми, говорящими на всех мыслимых языках. Вот что она увидела во внутренностях змей. Дни цезарей минуют, и империя рассыплется прахом, но то, что мы воздвигнем здесь, будет стоять.

Амплиат откинулся на спинку кресла. Он сам почти поверил в свои слова. Попидий перевел дыхание.

— Бирия Ономаста никогда не ошибалась, — сказал он.

— И она все это повторит? — скептически поинтересовался Голконий. — Она позволит нам воспользоваться пророчеством?

— Позволит, — заверил его Амплиат. — И повторит. Я хорошо ей заплатил.