Понаехали!

Теперь Ежи видел не только туман, но и тончайшую сеть, его пронизывавшую. И паутина чужого заклятья казалась даже красивой, она завораживала сложностью своей, но в то же время имелся пока в ней некий неясный изъян.

— Что бы они ни делали… все еще не закончено. И если понять…

— Где творится… — Радожский подобрался и оскалился совершенно по-звериному, сделавшись вдруг похожим на свея.

— Именно, — Ежи выдержал безумный этот взгляд. — Вот только просто не будет. Там есть ведьмак. Или ведьма. Или… и то, и другое. И не только они. Их не оставили бы без охраны… нет. Нам нужна помощь и…

Ежи знал, у кого спросить.

…стая кружила.

В тумане все гляделось иным.

Стая беспокоилась.

Она чуяла вожака, где-то там, близко, и его сомнения, и даже непонятный страх, который, впрочем, весьма скоро отступил, сменившись четким приказом: не приближаться.

Стая… подчинилась.

И волчий вой, потревоживший было тишину побережья, стих. Слался туман. Слой за слоем. Наползал белизной. Он пах кровью и мукой, и звери, как никогда остро ощущая этот запах, не имели сил остановиться.

Трори присел было.

И вскочил.

Оскалился, рыкнул коротко, на что Бьорни ответил рычанием же, но низким протяжным. Ждать сложно, но… такова воля вожака.

Вот и оставалось, кружить по вытоптанному каменному пятачку и скалиться.

Сдерживать себя.

Кружить.

Сдерживать.

Кружить…

Туман всколыхнулся, раскалываясь на две части. И в рыхлой утробе его задрожала тонкая нить зова. Звал человек. Знакомый. И пожалуй…

Стая замерла, глядя на Бьорни. А тот… тот раздумывал.

Вожак.

И…

Человек? Человек не требовал, нет. Скорее уж просил о помощи. И если Норвуд её не желает, то… почему бы и нет?

И Бьорни первым шагнул на тропу. В конце концов, все лучше, чем собственный хвост ловить.

…звери выходили в залу.

Один за другим.

Звери менялись. Волчьи шкуры сползали с них, а вот суть оставалась. И теперь Ежи видел её, и даже удивительно было, как эта самая суть смела скрываться прежде.

— Мы пришли, ведьмак, — хрипло произнес тот, кто ныне был за старшего. Он, загоревший до каменной черноты, исполосованный шрамами, распрямился. — Ты звал.

— Звал, — сказал Ежи, выдерживая звериный взгляд.

Сила встретилась с силой. И… силу признала? Его, Ежи?

— Нам нужна помощь, — он старался глядеть только на этого огромного зверя, который ныне притворился человеком, ибо в человеческом обличье удобнее говорить с людьми. — В Китеж пришла беда.

— Мы знаем, — Ежи прервали. — Марун, рассказывай, что узнал.

Из-за спины свея выступил другой, столь же нагой, загорелый, разве что шрамов на нем было поменьше, а волосы не тронула седина.

Он заговорил.

Быстро.

Порой сбиваясь на свое наречие, но все одно — понимали. И Гурцеев, и государь, и Радожский, который так и не выпустил флягу из рук.

— Вот значит, как… — Луциан Третий кивком поблагодарил рассказчика. — Что ж… спасибо.

— Норвуд пропал.

К благодарности государя свей остался равнодушен.

— Совсем?

— Мы слышим. Он… связан. И далеко. Приказал не лезть. Думаю, там кто-то, кто… нас нелегко одолеть, но подобные тебе, ведьмак, способны на многое.

— А… провести сможете? — решение Ежи принял еще до того, как заговорил. Глупое. Нелепое решение. Это… не его война! Ничуть не его. И надо уходить.

Бросить все.

У него ведь Стася.

И котики непристроенные. И…

— Ты не так и силен, ведьмак, — произнес свей.

— Я не так и слаб.

— Что ж… стая всегда найдет своего вожака. А уж кто там на спине удержится… — свей оскалился, и белые ровные зубы блеснули ярко. — Опыт у тебя есть.

— Я бы и без него обошелся, — промолвил в сторону Радожский, руку о руку потирая. — Но… помощь тебе не помешает. Если там и вправду… колдуна должны охранять. А стало быть, будет резня.

Волки радостно заулыбались.

Похоже, эта новость их нисколько не расстроила.

Глава 55 Сказывающая о стремлении к подвигу и прочих глупостях

…не посылайте. Я там был. Там нудно.

Из почти дружеской беседы, что состоялась в некой корчме, после перейдя во вполне дружеское мордобитие.

Холоп глядел на Антошку сверху вниз и щеки дул для пущей важности. Был он высок, собою хорош и одет нарядно. Небось, у Антошки этакого кафтану из синего сукна да чтобы с прошвой, так нету. И штанов широченных, которые холоп, надо думать, разгладил да растянул, чтоб еще шире гляделися, тоже нету. И вовсе рядом с этим вот, царевым холопом, Антошка глядится прежалко.

Отчего и хочется голову в плечи втянуть да…

Еще чего.

Этот, пущай и весь из себя разряженный, а все одно холоп, тогда как Антошка — человек свободный.

— Сейчас соберу, — сказал он преважно. — И пойдем.

— В вашем присутствии нет необходимости, — сказал холоп сквозь зубы и поверх Антошкиной головы поглядел.

Ишь ты какой.

И говорит-то этак, заумно. А все одно.

— Это не тебе решать. Мне хозяйка отписалась, стало быть, мне и нести, — Антошка погладил кошака по круглой голове и попросил. — Кликни там… прочих.

— Мря?