Понаехали!

— Истинный. Сохраненный. Вместе с силой… я… приняла его, как принимала моя мать. И её мать. И мать её матери… как принимали все мы, сберегая то, что было дадено… — руки женщины поднялись, и широкие рукава соскользнули, выставляя белоснежное полотно нижней рубахи. На нем темными ниточками вились шитые узоры. — И я… я лишь исполняю её волю.

Она закрыла глаза.

И сделала глубокий вдох. А когда открыла, то Стася явственно осознала: договориться не выйдет. Из темных провалов на Стасю, да и на прочих, глядело безумие.

Глава 66 Где случается битва тьмы и тьмы

Относись к окружающим так, как если бы они могли внести тебя в завещание.

Житейская мудрость, которой, к сожалению, мало кто пользуется.

На что похоже сражение?

Ежи в них никогда-то не участвовал. Ежи… и ныне избежал бы подобной чести, но кто ж его спрашивать-то будет?

Стоит вот.

Без кольчуги даже. Щитом его закрыли, но как-то это не слишком успокаивало. Воет воздух, разодранный стрелами, и сквозь гул их мерный доносится голос колокола. Поют все, верно, какие только сыскались в Китеже. И ныне не предупреждая, но поторапливая: спешите, люди. Беда грядет.

Идет.

Медленно. Все еще медленно, словно преодолевая незримую преграду, словно ил и дно озера продолжают удерживать проклятое войско.

Шаг за шагом.

И ближе.

Завыли рога. И лучники вскинули луки. Воздух загудел… нет, не иначе. Застучали они по броне, по щитам. Разодрали бунчуки да флаги. И увязли в черноте.

Кровь…

Ежи почуял её, пролившуюся, первым. И книга под рукой его зашелестела. Мол, давай, княже, спрашивай… нет, рано еще… крови будет больше. Кто-то там вскрикнул… и нить жизни оборвалась.

Книге это по вкусу.

Как и тьма, что подползла к берегу.

Книга пьет её. И будет пить, пока не насытиться, правда, Ежи подозревал, что случится сие нескоро, если вовсе возможно такое. Разве способна насытиться бездна? То-то и оно.

Но…

Кровь.

И смерть… с грохотом вошло в землю копье, выплеснув черную силу, которая, впрочем, людям вреда не принесла, ибо была выпита книгою же. А хазары все ближе.

И видны уже лица. Плоские. Темные. То ли сами по себе, то ли илом измаранные… и смотреть на них страшно. Узкие глаза кажутся провалами, масляные губы кривятся в мучительных улыбках, раздуваются ноздри плоских носов…

…ну же!

И стрелы… от стрел не укрыться… и все же почему идут так медленно? Мешает кто… кто мешает? Не важно. Главное…

Книга раскрывает страницы.

— …следует помнить, что прежде всего сила… — знакомый голос увлекает. — Является именно силой. Она первична. А все прочее, будь то заклинания либо же обряды, ритуалы в разном их воплощении — вторично. Они существуют лишь затем, чтобы облегчить управление этой вот силой, как собственной, так и заемной.

Хлюпает грязь под ногами.

Под конскими копытами.

— …человек, увлекаясь ритуалистикой или так называемой магией классического толка, часто приходит к убеждению, что именно она и есть источник силы. Тогда как настоящему магу опора нужна лишь на начальном уровне, да и то скорее в качестве поддержки.

— То есть… я могу вот так…

— И вот этак, — отозвался наставник. — И еще по-всякому. Да, с ритуалом проще. Он упорядочивает силу, направляя её, придавая нужный вектор. Хорошо проработанные ритуалы от мага требуют минимальных усилий, чем, собственно говоря, и привлекательны. Минимизируется фактор воли.

Проклятье!

Сила… сила завивается, сила вокруг… силы много.

— …тогда как по-настоящему опытный маг сполна оценит возможности работы с изначальной силой. Да, здесь требуется контроль и еще раз контроль, ибо сила будет испытывать волю мага на прочность. Но в то же время, покорившись, она предоставит практически полную свободу в действии.

И… получается… надо… что надо?

Взять и…

Собрать.

Позвать.

— …любое действие начинается именно с обращения ко внутренней силе. Просто попробуй вызвать её. Она — искра, способная разжечь пламя. Не спеши. Сосредоточься на собственных ощущениях.

Не получается.

Кажется, воздух перед лицом Ежи распорола стрела. А следующая зазвенела, столкнувшись со щитом.

— Маг, ты бы… — кто-то толкнул в спину, кто-то чужой, не понимающий, что Ежи нужно сосредоточиться.

— Следи за ним, — это уже Радожский. — И не мешай. А я пока… давай, ведьмак… на тебя надежда, стрелы их не берут.

Стрелы вязнут в телах, но люди слишком долго были мертвы, чтобы обратить внимание на этакую мелочь. Они продолжают наступать. Все так же медленно, словно во сне.

И меж Ежи и войском вспыхивает пламя. Радожский просто разводит руки, и те становятся крыльями. Огонь стекает с них на землю, расползаясь, превращаясь в рыжих косматых змей, что с шипением устремляются к немертвому войску. Они огромны.

Страшны.

Сосредоточиться.

На том, что внутри… внутри сила. Черная, что уголь. И огня-то в ней нет, только чернота и боль. Кто-то плачет, кто-то стонет, и не понять, там или здесь. И хныканье детское бьет по нервам.