Понаехали!

- Потому как вышло, что негоже княгине да с простым людом якшаться, по полям бегать, по лесам, скот заговаривать или там баб… правда, тут уж она по-своему решила, брала в услужение девок, которые, стало быть, хотели родить.

Аграфена Марьяновна руки сцепила.

- Сила… верно, угасла или забылась. Только тогда-то еще моя бабка баила, что девок к камню водят не столько за благословением, сколько, чтобы понять, в ком кровь на жизнь откликается.

- Гарантия, что девушка родит?

- И понесет, и родит легко, и силу мужнину ребенку передаст. Сыну. Дочери-то по материному следу пойдут…

Аграфена Марьяновна глаза прикрыла.

- Моих всех к этому камню подведи, так и на каждую полыхнет…

- Отчего тогда не подводила? – с некоторым раздражением поинтересовалась Анна Иогановна, вытащив из складок платья бархатный кошелечек, шитый золотом, а из него уже высушенную рыбку, хвост которой она в рот сунула и зажмурилась от счастья.

- Дурная была, - покаялась Аграфена Марьяновна, на рыбку поглядевши с завистью. – Но тогда-то все это казалось бабкиными историями… и меня-то матушка перед свадьбою не водила. Точнее хотела, знаю, да что-то там с жрецами не заладилось. Они-то ныне при храмах стоят да божественным ведают. И камни выносят не каждый день…

И замолчали все.

Так и ехали, в тишине, нарушаемой лишь сосредоточенным сопением Лики, что разглядывала руки и пальцами шевелила, силясь понять, где в них там божественная сила укрывается, да причмокиванием Анны Иогановны.

- Значит… - барон Козелкович подал голос, лишь когда впереди показались стены Китежа. – Моя дочь… тоже жрица?

- Ну… жрица там или нет, не знаю, - Аграфена Марьяновна отвернулась к окну. – Но что богиня на слово её отзывается, так то верно…

- И кто еще знает… обо всем этом? – Козелкович поглядел отчего-то на Аглаю, будто подозревал её в неладном, хотя она-то сидела тихо-тихо.

- Да, думаю, многие, только… знание – оно разным бывает. Вот я тоже навроде знала, а навроде и нет. Так и прочие. Слыхать слыхали, а сколько в том правды?

- И хорошо, - барон обвел взглядом всех в возке-то. И взгляд его был таков, что даже Лика перестала пальцами шевелить. – Мне кажется, что за лучшее будет помолчать. Пока. Некоторое время.

- Но… - Анна Иогановна даже рыбку свою, от которой едва ли половина осталась, выпустила. – Зачем? Разве не стоит наоборот… это увеличит шансы!

- Не увеличит, - Козелкович покачал головой. – Скорее наоборот. Ныне и вправду времена другие. И безродную царицу просто-напросто не примут. А то и… невеста – еще не жена, да и с женой сотворить многое можно. Потому-то надобно молчать и надеяться, что смотрины эти мимо пройдут.

Анна Иогановна, как почуялось, была категорически со сказанным не согласна. Но вот Аграфена Марьяновна голову склонила, признавая, что барон прав.

- О благословении слух пойдет, и того довольно. Ты, Лика, там поглядывай. Царевич или еще кто сильный нам не надобен. Погляди такого, чтоб толковый…

Аглая прикрыла глаза, радуясь, что уж её-то благословение минуло, да и вовсе… ей никого смотреть не надо.

Она уже присмотрела.

Просто… пока еще рано. И сложно. И… вообще.

Глава 32 В которое случается знакомство с родней

Глава 32 В которое случается знакомство с родней

 

…был тихий вечер с молнией и громом.

 

Из записи в дневнике, сделанной княгиней Н., ибо что-то да написать требовалось.

 

Проспала Стася и вечер, и ночь и даже утро, потому как, проснувшись, увидела, что солнце стоит высоко, да и жаром полыхает во всю. Утренняя прохлада осталась где-то там, в зарослях колючего шиповника, а дом постепенно наполнялся теплом.

Она потянулась.

Зевнула.

И поняла, что ей хорошо. Вот просто хорошо лежать на пуховых перинах, пялиться в окошко, лениво разглядывая мутноватые стекла и витраж с рыбою. Хорошо быть.

И…

Само по себе.

Было ли то следствием благословения или же просто она, наконец, выспалась и избавилась от суетливых тревожных мыслей, Стася не знала. Но как бы там ни было, день начался и что-то подсказывало, должно быть, здравый смысл, что будет этот день долгим.

- Привет, - сказала она Бесу, подавив зевок.

И тот зевнул в ответ во всю ширину немалой пасти своей. А затем спрыгнул с кровати и потянулся, всем видом показывая, что пора-то и другим делом заняться.

К примеру, поесть.

А вот одеваться самой пришлось. Нет, можно было бы позвонить в колокольчик, что стоял на прикроватном столике, но Стасе категорически не хотелось никого видеть. Да и то, кого бы она увидела?

Баська там, во дворце.

И Маланья с нею. И Горыня. И… и выходит, из своих у неё только Антошка и остался? Почему-то эта мысль несколько испортила настроение. Должно быть потому и оделась Стася быстро, даже браслеты, которые удерживали чрезмерно длинные рукава от сползания, нацепила. И венец драгоценный, раз уж без него на люди являться было не принято.

В доме же…

В доме было пусто, уже чисто, благо, присланные Радожским люди сумели справиться и с пылью, и с грязью, и с паутиной.