Понедельник – день тяжелый

Удерживал меня Черкасов дольше приличного для старых знакомцев и даже однокашников времени: и ему понравилось? Еще и остался со мной за пустеющим столом: народ уже хаотично курсировал по залу, беседовал, хохотал, выпивал, закусывал, не особо вникая, где его место и столовые приборы. Мы тоже выпили на па́ру (Милка, вдоволь наобжимавшись с Артемом, удалилась на неверных ногах искать других не охваченных мужиков) и разговорились.

Ну то есть я реально разболталась. Почему-то рядом с Черкасовым — внезапно похорошевшим, выглядевшим успешным, уверенным, возможно, давно и прочно женатым, мне было не стрёмно рассказывать о себе. Парадокс! Он и глазом не моргнул, услышав, где я работаю, только и спросил: «Платят хоть нормально?» Кивнул на мое бодрое: «На хлеб с маслом хватает!» и подлил еще. В утешение. Потом мы ругательски ругали плановую застройку в городе и главного архитектора, который так охотно прогибается под администрацию и бизнесменов. Выпили за полное единство наших мнений. Потом за успехи фирмы, в которой работает Черкасов — не то чтобы я специально отслеживала все существующие в нашем городе архитектурные, но «Орион» был на слуху.

Потом мы собрали все «медляки»; насколько я помню, танцевали вполне пристойно, пусть и слишком тесно для только что встретившихся однокурсников; да еще всё, что говорил Черкасов, казалось мне безумно остроумным и даже… сексуальным. Хорошо хоть я ему таковой не показалась, потому что утром обнаружила себя пусть и с больной головой, но зато в своей собственной кровати и в благородном одиночестве. А на столе в кухне — черкасовскую визитку с подписанным твердым почерком и подчеркнутым трижды «Обязательно позвони!» Я хмыкнула: это что, мужской вариант женской надписи губной помадой на зеркале: «Понравилось — набери мой номер»? Решила, что звонить не буду, ни к чему: ну встретились, выпили, вспомнили былые годы, натанцевались, и хватит! Для общения мне друзей и клиентов на работе хватает, для отношений — Стаса, а давным-давно позабытый однокурсник никуда не вписывается.

Но уже через час проклятая ответственность моими пальцами набирала черкасовский номер: ну попросил же человек, вдруг что-то важное… а не то, что я себе понапридумывала. И да, нормальное женское любопытство подзуживало, куда ж без него! Услышанное одновременно удивило и слегка… обмануло ожидания: Черкасов сухим деловым тоном сообщил, что сегодня беседовал с генеральным директором, и внезапно выяснилось, что «Ориону» крайне необходим еще один работник с моим образованием и способностями. Так что, Самохина, ноги в руки, документы под мышку и дуй по такому-то адресу на собеседование, пока директор еще на месте! Я промямлила в ответ, что резюме-то у меня реально никакое, вчера же говорила… Артем отмахнулся: мол, накрайняк покажет мои студенческие работы, кому говорят, живо!

Генерального, сухопарого невысокого светловолосого мужчину за пятьдесят, я поймала уже на выходе. Тот окинул невнимательным взглядом меня и мои документы и кивнул на маячившего за его плечом Черкасова:

— Наш ведущий архитектор вас порекомендовал, так что, Евгения, добро пожаловать, оформляйтесь!

Вот так нежданно я оказалась на новом месте работы…

Я уставилась на Черкасова с внезапным любопытством.

— Кстати, а откуда у тебя взялись мои студенческие работы?

Это моё «кстати» Артему совершенно не показалось кстати. Нахмурился:

— Меняешь тему разговора?

— Не, ну реально, только сейчас вспомнила!

Повернувшись к столу, Черкасов педантично, по миллиметру, выровнял уже залапанный нами монитор.

— С института еще завалялись, всё никак руки не доходили папки почистить.

— Зачем ты их вообще хранил? — не отставала я.

— А ты не помнишь, как Баталов тогда на каждом семинаре вещал: «Смотрите на работы Самохиной, смотрите и учитесь!»

Я заулыбалась, польщенная:

— Что, ты и правда у меня учился?

— Ну да, — буркнул Черкасов. — Было чему!

Не то что сейчас, закончила я мысленно. Артем наверняка тоже об этом подумал, потому что прочистил горло и закончил непривычно для него дипломатично:

— Тогда я у тебя учился, теперь ты у меня. Нормальный бартер!

— Буквально натуробмен, — машинально подытожила я. В черкасовском взгляде мелькнула смешинка.

— Ну, на «натуре» я совершенно не настаиваю, но если что — обращайся!

Я шлепнула его по твердому плечу.

— Между прочим, это настоящее сексуальное домогательство на рабочем месте!

— Между прочим, ты сама предложила! Значит, это натуральная провокация!

— Да вам, мужикам, что не скажи, что не сделай, не надень — всё будет провокация!

— Да-а, Самохина, видать, тебя в нашем бюро регулярно домогаются! Шепни на ушко — кто? Неужели Алексеич у себя в загородке зажимает? Максик заманчивые предложения шлет в мессенджере? Или — тьфу-тьфу-тьфу, такая красота для мужиков пропадёт! — наша Кристина молчком ориентацию сменила?

— Ха-ха-ха! С чего это вдруг Лазаревой ориентацию менять, когда рядышком ходит такой вот, — я махнула рукой сверху вниз, показывая на Артема — от ухмылявшегося лица до упиравшихся в мое кресло колен, — молодой, холостой, незарегистрированный!