Понять. Поверить. Простить. (СИ)

Доктор указал мне на кушетку рядом с аппаратом УЗИ и я на ватных ногах направилась туда. Сейчас и произойдет моя первая встреча с Ним — ребенком Стаса. Нашим малышом. И я вдруг осознала, что внутри меня живет новый человечек.

Доктор водил по животу трубкой, а я смотрела на экран, пытаясь разглядеть небольшую точечку, которая немного пульсировала. Доктор включил звук и тут же послышались гулкие удары.

— Это бьется сердечко малыша, — пояснил он.

Это был тот самый момент, когда я все для себя решила. Что бы ни случилось, что бы ни решили мои родители — я обязательно сохраню ребенка. Ведь это же его — Стаса — ребенок, зачатый от любви (я все же хотела верить в это). Я просто не имею право убить этого малыша, ведь вот же он — малюсенький, размером с горошинку, но ведь уже живой. А биение его сердечка теперь ощущалось и во мне внутри. Ведь это МОЙ… Нет НАШ малыш… Как я буду смотреть в глаза его отцу, зная, что убила плод нашей любви…

— Размер плода соответствует сроку тринадцать недель… — тем временем продолжал доктор.

Тринадцать недель? Это почти три месяца. Господи, как же я раньше ничего не замечала? Если бы я знала раньше, то может все было бы по-другому… Если бы сказала Стасу раньше, уехал бы он в Германию? К сожалению, ответ на этот вопрос я теперь никогда не узнаю.

После процедуры я вышла в коридор, где ждали меня родители. Мать сразу же подскочила к доктору и выпалила:

— Ну что доктор?

Он посмотрел на меня и ответил:

— Ну что, срок уже тринадцать недель. Плод развивается очень хорошо.

— Доктор, а как насчет аборта, — нетерпеливо перебила его мать.

Мы с отцом ошарашено уставились на нее.

— Уже поздно — на таких сроках это очень опасно и запрещено.

— Мы заплатим любые деньги, — продолжала настаивать она.

— Кристина, ты что такое говоришь, — вмешался отец.

— Она не будет рожать от этого ублюдка, — прошипела мать.

— Мама, я не буду делать аборт, — как можно тверже сказала я. — Это мой ребенок.

Отец извинился перед доктором и вывел нас на улицу.

— Домой, там обо всем и поговорим.

Дома меня заставили сидеть в своей комнате. Я слышала, как ругались за стенкой родители.

— Витя, она должна сделать аборт, — кричала мать. — Я не потерплю, чтобы у нас было что-то общее с этой семейкой.

А вот это что-то новое. Оказывается они знают семью Стаса.

— Ты хоть понимаешь, на что ты толкаешь свою дочь? — гневно кричал отец. — Ты что, хочешь, чтобы с ней что-то случилось? А если она потом вообще детей не сможет иметь?

— От этого ребенка нужно избавиться. Я не стану воспитывать этого ублюдка.

Боже мой, мама, сколько же в тебе яда. Ты никогда не питала материнских чувств ни ко мне, ни к Ромке. Но вот сейчас ты превзошла саму себя.

— Эля не будет делать аборт. Я сказал и точка. Будет рожать.

— Хорошо. Пусть рожает. Мы тогда найдем ему детский дом или что-то в этом роде…

Дальнейшее я слушать уже не могла. Мне казалось, что воздух закончился и мне больше нечем дышать. И снова на глаза навернулись слезы. Нет, малыш — я неосознанным движением положила руку на живот — мама тебя в обиду не даст. Ты будешь жить, это я тебе обещаю.

Пока родители бурно обсуждали мою дальнейшую судьбу, я закинула в небольшую сумку самые необходимые на первое время вещи, паспорт, свои деньги, и, осторожно озираясь по сторонам, направилась к выходу. Я бесшумно выскользнула из квартиры и бросилась бегом на улицу.

***

Дверь долго не открывалась и я, потеряв уже всякую надежду, хотела было повернуть обратно. Но тут, наконец, раздался звук отпираемого замка. В дверях показалась бабушка.

— Ох, Евочка, что случилось? — по моему лицу можно было читать все мои чувства.

Я разрыдалась и бросилась ей на шею.

Я сидела на небольшой кухне, передо мной на столе были разложены пироги, варенье, конфеты — сколько себя помню, у бабушки всегда было много вкусностей к чаю. Я уже не рыдала истерично, поэтому могла более менее связно все ей объяснить.

— Да уж, — вздохнула бабушка. Я, конечно, сейчас представляла, какого она обо мне мнения, но разве что-то можно исправить? Да и не хотела я ничего править. — А знаешь, что я тебе скажу, Кристина-то сама не лучше была: она за Витю замуж выйти смогла только потому, что тобою беременна была. Уж не знаю, как она его окрутить смогла… Он же ж тогда на нее и внимания-то толком не обращал. А как про ребенка узнал, сразу сказал, что не позволит ей аборт сделать. Конечно, он понимал, что она станет манипулировать им своей беременностью, но все-таки ответственность за свои поступки надо нести.

Я впервые слышала о том, что родители поженились только из-за неожиданной беременности. Невольно я стала понимать, что мать предстает передо мной совершенно в ином ключе: развеялся образ неуверенной, слабой женщины, вместо нее вырисовывалась расчетливая, изворотливая дама, не побрезгующая ничем, ради достижения своей цели. И стало даже противно от такого лицемерия. Теперь стало понятно, почему же столько лет мы с Ромкой так и не смогли вызвать у нее материнского инстинкта.

— А что там с Максимом? — вмешалась бабуля в ход моих мыслей. — Что надумала?