Понятие права

О том, кто делает внутреннее утверждение о действительности отдельного правила системы, может быть сказано, что он исходит из истинности внешнего утверждения о том, что эта система в целом эффективна. Ибо обычное применение внутренних утверждений имеет место в таком контексте общей эффективности. Однако было бы неправильным сказать, что утверждения о юридической действительности «означают», что система в целом действенна. Ибо, хотя обычно бесцельными или праздными являются рассуждения о действительности правила системы, которая никогда не устанавливалась или была отброшена, тем не менее они не бессмысленны и не всегда бесцельны. Один из наглядных способов преподавать римское право — рассуждать так, как будто бы эта система все еще эффективно действует, и обсуждать действительность отдельных правил и решать проблемы с их точки зрения. Один из способов лелеять надежды на реставрацию старого порядка и отвергать новый — продолжать придерживаться критериев юридической действительности старого режима. Это имплицитно осуществляется теми русскими «белыми», которые претендуют на собственность согласно некоторому правилу наследования, которое было действительным правилом в царской России.

Понимание нормальной контекстуальной связи между внутренним утверждением, что данное правило системы действительно, и внешним утверждением, что система в целом эффективна, поможет нам увидеть в должном свете обычную теорию о том, что утверждать действительность правила означает предсказывать, что оно будет проводиться в жизнь судами, или будет предпринято какое-то иное официальное действие. Во многих отношениях эта теория аналогична предсказательному анализу понятия обязанности, который мы рассмотрели и который отвергли в предыдущей главе. В обоих случаях мотивом выдвижения предсказательной теории является убеждение, что только так можно избежать метафизических интерпретаций: говоря о том, что правило действительно, мы либо приписываем этому правилу некоторое таинственное свойство, которое невозможно обнаружить эмпирическими методами, либо считаем его предсказанием будущего поведения официальных лиц. В обоих случаях своим правдоподобием теория обязана одному и тому же важному факту: а именно, что истинность внешнего фактического утверждения, которое мог бы записать наблюдатель, что система в общем эффективна и, скорее всего, будет оставаться таковой, обычно подразумевается любым из тех, кто принимает правила и делает внутреннее утверждение об обязанности или юридической действительности. Оба они, конечно, очень тесно связаны. Наконец, в обоих случаях ошибка этой теории одна и та же: она состоит в пренебрежении особым характером внутреннего утверждения и подходе к нему как к внешнему утверждению о действии официального характера.

Эта ошибка немедленно становится очевидной, когда мы рассмотрим, какую роль собственное убеждение судьи, что конкретное правило юридически действительно, играет при вынесении решения судом [50]. Хотя и здесь, делая такое утверждение, судья подразумевает, но не констатирует общую эффективность системы, он явно не заботится о том, чтобы предсказать свое собственное официальное действие или такие же действия других. Его заявление о том, что правило действительно, является внутренним утверждением, признающим то, что правило удовлетворяет тестам на то, чтобы считаться законом в этом суде, и составляет (его заявление) не пророчество, но часть оснований для его решения. Действительно, говорить, что утверждение о действительности правила есть предсказание, выглядит более правдоподобно, когда такое утверждение делается частным лицом. Ибо в случае конфликта между неофициальными утверждениями о юридической действительности или недействительности и таковыми же утверждениями суда при вынесении решения по делу часто вполне разумно заявить, что первые должны быть взяты назад. Но даже здесь, как мы увидим, когда будем рассматривать в седьмой главе значимость подобных конфликтов между официальными декларациями и ясными требованиями правил, может оказаться догматичным исходить из допущения, что они берутся назад как утверждения, чья ошибочность теперь продемонстрирована, так как они ложно предсказали, что скажет суд. Ибо есть больше причин для того, чтобы отзывать заявления, чем тот факт, что они ложны, а также больше способов оказаться неправым, чем допускает эта концепция.

Правило признания, обеспечивающее критерии, по которым оценивается юридическая действительность других правил системы, является, в важном смысле, который мы попытаемся прояснить, окончательным правилом; и там, где, как это обычно происходит, имеется несколько критериев, ранжированных по порядку их относительного подчинения и первенства, один из них является наивысшим.