Поной-городок, Москвы уголок

Увеличивается зарплата чиновников-автоматически возрастает и жалованье «слуг народа». Поэтому депутаты и голосуют за многократное повышение квартальных премий и прочих материальных поощрений чиновничьего, а заодно и своего собственного «изнурительного» труда. К слову, зарплата депутатов в Госдуме три года назад в среднем составляла 250 тысяч. И совсем недавно было предложено довести их зарплату до трёх миллионов. Вот где она, нищета полнейшая. В принципе, нашей демократической «власти» никакие политические партии как таковые не нужны. Сегодня у нас есть опора покруче-вышколенный аппарат чиновников, получающий весьма приличное жалованье. Ведь от чиновников давно уже не требуется конкретных результатов работы. Главный критерий от их профпригодности – преданность начальству которое подчас они путают с Родиной.

       Судите сами, в эпоху так называемых демократических реформ количество чиновников увеличилось в два раза. При этом уровень их заработной платы непрерывно растёт, а коэффициент полезного действия падает. Нельзя же в самом деле симуляцию бурной деятельности, растиражированную во всех средствах массовых информации, считать эффективной работой. Эти бесконечные сюжеты о славных чиновничьих делах, как и их физиономии, у большинства простых людей давно уже вызывают изжогу.

Когда – то в детстве слышал поморскую сказку, рассказанную бабушкой: суть такова. Подарил царь мужику золотую тетёрку, мужик пошёл и обменял тетёрку на коня, коня променял на корову, корову на овцу, овцу на петушка, а петушок на батажок, так и пришёл к бабке с батожком в руках. А далеко ли можно уйти с батожком в руках? ……..

Жара

                         Что за зной! Даже тут, под ветвями,

                         Тень слаба и открыто кругом.

                         Как сошлись и какими судьбами

                         Мы одни на скамейке вдвоём?

А.А. Фет

День клонился к исходу, а низкое оплавленное солнце всё ещё жгло; и валуны, и деревянные мосточки, и земля, плохо прикрытая выгоревшей травой, да и сама трава, пылившая и хрустевшая под ногой,– всё пылало зноем.

Испепеляющий зной стоял в 1972 году в Поное, небо было раскаленным.        Сквозь него, однако, беспрепятственно проникали жгучие солнечные лучи.       Пришёл нескончаемо длинный день.

Солнце каталось теперь над Поноем       утром, вечером, ночью. Даже небо выгорело от его света. Синева, что была по       весне, слиняла. Звёзды выцвели и исчезли, а луна когда и показывалась, то тоже белесой была: вот-вот совсем растворится на светлом небе. А земля прогрелась       в округе и распахнулась: на вараках в тени кустов, на полянах в травяной       поросли зацветали ягодники.

Петров день благодатный выдался. Солнце светит, тепло. На небе ни тучки. А тихо – травинка не шелохнётся. Не часто бывают в Поное такие дни. Петров день всегда приходит с большими водами. Вот и в этот год были приливные воды       большие.

Солнце поднялось уже высоко, зной съедал голубизну неба, оно становилось белесо-мутным. Жар волнами наплывал сверху, приглушая все звуки, кроме       негромких всплесков волн, облизывающих горячие камни – голыши. На эти       мокрые валуны почему-то беспрерывно садились бабочки-капустницы, пошевеливая белыми усами до того мгновения, пока не накатывалась очередная волна.

У причала, где обычно останавливались доры и баржи, уже несколько       минут плавали у дор и барж, хохоча и дурачась, вздымая радуги водяных брызг,       мальчишки. Прыгали с кают барж, слава богу, вода ожила и подходила уже до полной. Июль не принёс ожидаемого дождя, в Поное стояла сушь, такая, что и старики не упомнят. Жухли от солнца трава, деревья, не было совсем ветра. На колхозных полях капуста и репа сулили неурожай, не росли по буграм и в       тундре грибы. А солнце каталось по небосводу не заходя, старательно и       нещадно сушило землю.