Понтийское царство

Было бы, однако, неверно полагать, что Митридат IV отрекся от дела предшественников - восстановления в полном объеме владений Отана и его преемников под эгидой митридатовской династии Понта. Но по сравнению с ними новый царь прибег к иной тактике, отказавшись от вооруженной борьбы. Во время войны Аттала II и Прусия II в 156-154 гг. Митридат IV поддержал Аттала, с которым имел договор о союзе (συμμαχία) (Polyb. XXXIII. 12.1). Существует предположение, что этот союз был установлен по миру 179 г.[77] Однако в том тексте мирного договора ни слова не говорится о союзе между Понтом и Пергамом. К тому же мирный договор был подписан между Фарнаком I и Евменом II, тогда как Полибий говорит о союзе Митридата IV и Аттала II. Поэтому союз был заключен, скорее всего, либо при Фарнаке после мира 179 г., либо при Митридате IV. Правильнее, наверное говорить о союзе Понта и Пергама в результате изменения общего направления понтийской политики в последние годы Фарнака и при Митридате IV. Договор о союзе между Понтом и Атталидами стал возможен только после того, как Митридат IV был объявлен "другом и союзником" римского народа. Сближение с Римом способствовало установлению прочных добрососедских отношений с Пергамом, являвшимся верным римским союзником. А это было приемлемо только при коренном изменении всей внешней политики Понта, связанной с отказом от попыток вооруженным путем прибрать к рукам владения Пергама во Фригии и Галатии. Поскольку война 156-154 гг. началась со вторжения Прусия II в пределы Пергамского царства и захвата его владений в Галатии, Мисии и Фригии, т. е. тех областей, из-за которых в прошлом не раз разгорались споры с понтийскими царями, она не могла не оставить равнодушными соседние государства и прежде всего Понт и Каппадокию. Под угрозой поражения и отторжения большей части территории Аттал II обратился за помощью к союзникам. Её оказали цари Ариарат V Каппадокийский и Митридат IV Понтийский. Их войска выступили совместно под командованием сына Ариарата V Деметрия. Знаменательно, что под одними знаменами выступили непримиримые соперники за наследство Отанидов, что служит показателем изменения подхода понтийского царя к территориальному вопросу. Очевидно, Митридат IV признал де-факто права каппадокийского царя на власть и владения в Каппадокии, что стало причиной улучшения отношений между ними. Несомненно, что Понт пошел на это под давлением поражения Фарнака I в войне с Каппадокией и Пергамом.

Однако заинтересованность Митридата IV в результате войны Аттала II и Прусия II, его готовность немедленно оказать помощь Пергаму свидетельствуют, что Понт по-прежнему пристально следил за положением во Фригии и Галатии. Это значит, что Митридатиды не отказались от притязаний на эти земли, но решили добиться права на них мирными дипломатическими средствами. Они рассчитывали при этом на дружбу и союз с Римом, а также с его союзником Пергамом. Тс же подходы применялись и в отношении Каппадокии. Следовательно, можно сделать вывод, что основные цели политики Понта оставались прежними, изменились только средства их достижения. Отныне союз и дружба с Римом и его союзниками призваны были стать той основой, на которой строилась политика возврата наследственных земель в Малой Азии.

Время и обстоятельства смерти Митридата IV неизвестны, однако выпуск его посмертного статера, равно как и чекан его вдовой тетрадрахмы от своего имени позволяют говорить о том, что еще какое-то время молодой царь Митридат V Эвергет продолжал делить власть со своей теткой-регентшей Лаодикой. Когда и при каких обстоятельствах он получил, наконец, единоличную власть, мы не знаем. Первой самостоятельной акцией молодого царя была отправка в 149 г. до н. э. на помощь римлянам нескольких военных кораблей и небольшого вспомогательного отряда против карфагенян (App. Mithr. 10). Аппиан тут же поясняет, что Эвергет был первым из понтийских царей, кто вступил в дружбу с Римом, что как указывалось выше, на самом деле, неверно. Но так как это утверждение римского историка связано с фактом посылки кораблей и войска в ходе III Пунической войны, следовательно, можно рассматривать эту акцию как продолжение политики дружбы и союза с римлянами, проводимой Митридатом IV Филопатором Филадельфом. Можно предположить в этой связи, что первая внешнеполитическая акция нового царя была обусловлена договором о дружбе и союзом с Римом, заключенным его предшественником[78].