Понтийское царство

Этому не противоречит наличие царских монограмм на упомянутых монетах. Если сопоставить эти монеты с автономными понтийскими монетами митридатовского чекана ранних групп и наместническими оболами Махара, то легко заметить, что царь повсеместно изображался в образе Эрота, Ареса, Персея или Диониса (рис. I. 13; II. 1-5, 7). Первоначально он представлен в виде мальчика, затем юноши, впоследствии молодого мужчины, но всегда в образе бога согласно эллинистической практике, восходящей к ахеменидским традициям. Это означает, что на оболах Амиса и Синопы с типом "юноши в кирбасии" изображен Митридат в образе Персея, следовательно, и на одновременных им оболах храмового чекана Команы также мог быть представлен юноша-царь. Поскольку монеты эти выпускались вплоть до конца II в. до н. э., то возраст царя, естественно, прибавлялся и он уже фигурировал на монете не как юноша, а как мужчина. Следует отметить, что в отсутствие серебряного чекана означенные выпуски Команы должны были покрывать потребности рынка в царской монете.

Если высказанные соображения верны, то можно дать объяснение беспрецедентному для нумизматики факту помещения на монету одной кирбасии без головы ее носителя. Смысл этого изображения заключается в том, что в широко распространенном в эллинском мире мифе Персей смог победить Горгону-Медузу только с помощью сделавшей его невидимым шапки[40]. Если на монетах последующей серии представлен Митридат в образе Персея, то на ранних выпусках шапка Персея должна в иносказательной форме запечатлеть "невидимость" или отсутствие царя во время чекана означенных монет. И, обратившись к истории Понта первых лет царствования Евпатора, мы находим разгадку данного сюжета на монетах, чеканенных как раз в первые годы его правления.

Согласно завещанию Митридата V Эвергета власть в Понтийском царстве перешла по наследству к его супруге и детям (Strabo. X.4.10). Вдову Эвергета принято считать дочерью сирийского царя Антиоха IV Епифана Лаодикой, хотя это и спорно[41], во всяком случае её селевкидское происхождение сомнений не вызывает (Justin. XXXVIII.7.1). У Митридата Эвергета помимо старшего сына Митридата Евпатора были еще младший сын Митридат Хрест (OGIS.368;369) и пять дочерей - две Лаодики (Justin. XXXVII.3; XXXVIII. 1.1), Роксана, Статира и Ниса (Plut. Luc. 18)[42], получившие эти популярные в селевкидском царском доме имена не без влияния матери - сирийской принцессы. Прямым наследником являлся Митридат Евпатор как старший из сыновей, но в связи с тем, что он не достиг совершеннолетия, его мать взяла на себя регентство (Memn. XXX.2; Justin. XXXVII. 1.6).

Источники, в том числе и Страбон, называют Евпатора законным преемником, а мать - его отправительницей, хотя Страбон тут же поясняет, что власть в Понте перешла к жене Эвергета и его детям. Поскольку в двух делосских посвящениях, которых мы коснемся ниже, названы имена Евпатора и Хреста при том, что только Евпатор титулуется царем, следует полагать, что именно он по закону наследовал власть, но делил ее с матерью-регентшей и братом. То, что во главе правления встала царица, не противоречит практике наследования трона в Понтийском царстве при отсутствии совершеннолетнего царя (см. выше). Но почему рядом с законным наследником-царем находился его соправитель - младший брат и к тому же без титула, это объяснить затруднительно.