Понурый Балтия-джаз

- Застрелил на острове Сааремаа на глазах у Вячеслава, на пикнике. Команда не пикнула - мертвого не вернешь, а деньги за работу те же, Вячеслав им подтвердил... Два азербайджанца тоже промолчали, их только бочки интересовали, а бумаги на них Вячеслав им уже подписал. Какие-то другие кавказцы, или кто там они, практически оформили в Калининграде все, что нужно для вывоза, по радио подтвердили - мол, зеленый свет... Ну, а когда Вячеслав угодил под арест, его освобождение добавили к цене за генерала. Опять в деньгах никто ничего не терял.

- Марина знает о твоих похождениях?

- Знает. Бассейн после моего появления здесь ликвидировал мои полномочия и, думаю, предупредил её. Таким образом, для неё я дезертир. Она опасалась, что ты присоединишься к Чико. Перебежишь. А теперь эти опасения только усилились. Мы старые друзья и камарады, а тебе нужны деньги. К тому же ведь ты просил оператора заплатить не в Москве, а в Цюрихе, верно? Марина проверила в Москве твоих женщин. Обе уже исчезли, правильно? Марина устроила, чтобы в качестве хвоста к тебе прикрепили двух агентов полиции безопасности, которые на неё и работают... Всякий твой шаг знали и местные, кому положено. Местные боялись, что у тебя или уже есть скрытый помощник, или ты ждешь его. Вячеслав думает, что я и есть он. Поэтому уверен в обмене.

Я пожал одним плечом, другим, на котором лежал, не мог. Придавленная левая рука затекала. Я все время шевелил пальцами, чтобы оттянуть онемение.

- И второй вопрос, Рум, - сказал я. - Здесь был Пфлаум. Ты имел с ним контакт?

- Я и на дело-то Бахметьева обратил внимание только после твоего приезда к Дитеру в Лейпциг. Дитер, однако, отказался работать вместе. Немец...

- И тогда ты подкинул его начальству информацию о сомнительной честности Дитера. Подпустил слушок где нужно, что Пфлаум неосторожно, скажем так, дружит со мной. Что мы сговариваемся перебежать к Чико. Ты сделал это, пользуясь связями в Бассейне?

- Ты поступил бы так же. Иначе как бы я добился свертывания блокирующего наблюдения за здешней морской границей со стороны открытой Балтики? Мне коридор для отхода с Бахметьевым нужен!

- Выходит, тебе пришлось повозиться из-за меня?

- Тебе повезло, Бэзилушка, - сказал Рум. - Выходит, что ты набивал себе цену, капрал Москва!

- Когда деньги, Рум?

- Депозитарий, то есть "Экзобанк", выдаст деньги после освобождения Вячеслава, своего фактического патрона, в Гамбурге или Роттердаме. Алюминиевый кейс с наличностью "Экзобанк" получил от твоих хозяев в полдень. Я сам пересадил курьера с ним на специальный катер, который ушел в Финляндию...

- А где гарантии, что "Экзобанк" отдаст деньги?

- Подписанный Вячеславом чек "Экзобанка" будет в кармане его пиджака в момент обмена на Бахметьева. Нет чека в кармане - нет обмена... До твоего появления меня это и беспокоило: будет ли чек на месте? Теперь я могу рассчитывать на тебя. Перед выходом на линию обмена ты проверишь карман Вячеславика... Опять вместе. Ты на своей стороне, я - на своей.

Бренди, видимо, и его расслабило.

- Тогда по рукам, - сказал я. - Двадцать пять процентов... Сними наручники с меня, Рум.

Он повертел пустую фляжку и бросил за борт.

Мне показалось, что я уловил далекий гул мотора.

- Думаю, рановато... Отвезу-ка я тебя на свой борт, покажу генералу. Замажу в его глазах. И верну на берег к утру... Дружба, Бэзилушка, в особенности давняя и затянувшаяся, всегда импровизация.

- Импровизация? - переспросил я.

Рум уже поднял голову и вытягивал из огромного футляра, висевшего на ремне через плечо, портативный передатчик. Он тоже услышал и засобирался вызывать свою резиновую эскадру.

Я сделал глубокий вдох, зажмурился поплотнее, опустил руки в наручниках по локти в заливавшую пайолы воду, приподнял слизистую тушу огнетушителя и вдавил латунный рычажок. Шипящая пена ударила вверх мимо моего лица. Я услышал захлебывающийся кашель. Рум бил ногами, но, видимо, ослепленный, попадал не в голову, только по плечам. Я давил и давил рычажок огнетушителя.

Мягкий рокот мотора накатил стремительно. Сквозь сомкнутые веки я почувствовал яркий свет. Открыл глаза и - ослеп. Галогенные лампы, которыми светили прицельно, будто выкалывали зрачки.

Встав на колени, сжав руки в наручниках, я вслепую ринулся кулаками и головой в сторону, где, по моим расчетам, должна была находиться грудь залепленного пеной Рума. И, не встретив ничего на своем пути, вывалился из катера в море.

Гаргантюа Пантагрюэлевич ключом, вытянутым из кармана в бушлате Рума, отомкнул наручники на моих руках. Я тут же защелкнул их на запястьях старого боевого товарища. Потом вырвал у толстяка ключ. Ге-Пе презрительно усмехнулся.

Рация Рума исчезла.

- Этот пленный мой, - сказал я.

- Ваш, ваш, - мрачно ответил Ге-Пе. - Как скажете... Но на вашем месте я выбросил бы его за борт. Он хотел вас утопить.

Дечибал Прока стягивал меховую куртку. Намеревался одолжить?

Огромный матрос, ступая косолапо, внес в просторную рубку-каюту меховой спальный мешок.

- Сбросьте мокрое и закутайтесь пока, - сказал он.