Пообещай мне счастье

- Ты только сейчас начала воспринимать меня всерьез? - Гуннар понял по выражению ее глаз, что раньше она по-настоящему не верила, как он серьезен. - Если ты в большом бизнесе, ты должна быть готова обжечься, Олив. Тебе следовало подумать об этом до того, как ты посмела перечить мне. Это не игра, несмотря на наши шоколадные кексы. Людям нравилось наше с тобой шоу, и ты забавная. Но похоже, ты не понимала последствий. Я зол.

- Я тоже, - сказала она сердито.

Олив выглядела жалко, одетая в эту черную водолазку и черные брюки, единственное, что она носила, и он бы постарался изменить ее стиль, если бы мог. Волосы Олив собрала в пучок, и на лице не было косметики, но она выглядела восхитительно.

Гуннар хорошо помнил, какой она была на вкус. Помнил, как это было - скользнуть в тугое влажное лоно. И тот факт, что с тех пор у нее были другие любовники, должен был бы привести его в ярость, потому что для него не существовали другие женщины после нее, но вместо этого он обнаружил, что его член тверд и пульсирует. То, что она сделала с ним, было непростительно. Гуннар хотел защитить Олив от самого себя и от всего мира. Он трепетал перед ней и гордился ею. Теперь ему пришлось признать тот факт, что он был всего лишь мужчиной, ослепленным сумасшедшим желанием.

Олив вовсе не особенная женщина в его жизни. Она просто обманщица. Он не забудет ее предательства. И он сидел там, наблюдая, как из капельницы капля за каплей течет лекарство. Наблюдая, как краска возвращается к ее лицу. Они не разговаривали.

Вошла медсестра и вынула иглу из руки Олив.

- Вам нужна помощь, чтобы донести мисс Монро до машины? - спросила медсестра Гуннара.

- Нет.

Гуннар поднял Олив с кровати, прихватив с собой одеяло. Он ожидал, что эта волевая женщина будет драться, но вместо этого она была подозрительно вялой, и он обнаружил, что ему не нравится ее безынициативность. Гуннар предпочитал, чтобы она выражала недовольство. Он хотел, чтобы она дралась. Но Олив вдруг показалась ему такой измученной. Он понес ее обратно на улицу, к своей машине.

- Мы едем в аэропорт, - сказал Гуннар.

- У меня нет с собой никаких вещей, - ответила Олив. - И кто-то должен покормить мою золотую рыбку.

- У тебя есть золотая рыбка? - Казалось, Олив внезапно воспрянула духом, и Гуннар был рад этому.

- Нет, - сказала она. - Но могла быть.

- Тогда был бы какой-то способ покормить ее через телефонное приложение.

- Телефонное приложение? Иногда ты кажешься столетним стариком.

- Возможно, у меня просто какие-то проблемы с пониманием языка.

Это было не так. Гуннар говорил по-английски с детства. На самом деле он сохранил свой акцент лишь потому, что время от времени это приносило ему пользу. Он говорил на шести языках. Хотя знал, что Олив не отставала от него.

- Ты часто путешествуешь, - заметил Гуннар, - и я полагаю, у тебя все схвачено. Ты явно можешь сорваться в путешествие в любой момент.

Щеки Оливии покраснели, и он увидел, что был прав. Она явно почувствовала раздражение.

- У меня нет времени никуда с тобой ходить. Мне нужно поработать над проектом.

- Но ты же нашла время предать меня.

Гуннар выбрал странное слово - «предать». Они были врагами или скорее соперниками, так что, возможно, Олив вела себя абсолютно предсказуемо. Это было предательством лишь по отношению к тому ее образу, который он для себя придумал. И ему не нравилось ошибаться.

- Я действовала в соответствии со своими деловыми принципами, - сказала Олив, - разве ты не поступил бы так же?

- Я бы не стал. Если бы у меня была склонность к нечестному ведению дел, ты бы уже знала об этом, Олив. Я бы уничтожил тебя таким образом. Но я так не поступил. Потому что я не занимаюсь подобными вещами.

Они молчали всю оставшуюся дорогу до самолета, который ждал их в аэропорту. Гуннар вел все свои дела в крупных городах, но Исландия всегда оставалась его домом. Даже если иногда, когда он дышал слишком глубоко, ему казалось, что в его груди застрял осколок вулканической породы.

Дом, в который он держал путь сейчас, спрятанный в Скалистых горах, прямо над природными горячими источниками, был его единственным убежищем. Он не приводил туда людей. Ни женщины, ни деловые партнеры не бывали в этом уединенном месте. О нем ничего не знали СМИ. И именно это ощущение спокойствия ему нравилось. Идеальное место, где можно спрятать Олив.

Сейчас она сидела в углу лимузина, завернутая в одеяло.

- Тебя вытащить из машины?

- Нет, - сказала она уверенно.

Олив вышла, все еще завернутая в пурпурное одеяло, и, задрав нос, поднялась по ступенькам в самолет, выглядя возмущенной королевой. Гуннар мог бы сказать об Олив только одно: у нее были крепкие нервы. Она устроилась в дальнем углу самолета, на диване в противоположном конце салона от него.

- Перелет не займет много времени, - сказал Гуннар. Взлет был мгновенным, и, как только самолет набрал высоту, Гуннар встал и открыл шкафчик с напитками.

- Хочешь чего-нибудь?

- Очевидно, алкоголь исключен, - сказала она. - Я не понимаю, что ты делаешь.