Мне не нравилось чувствовать себя зависимой, но у него был дар никогда не срываться с якоря, оставаться незыблемым. Даже если мой корабль раскачивала буря, он успокаивал самые большие волны моей жизни; я могла отдать Фридриху швартовы и сбалансироваться, чтобы снова отчалить навстречу бурям.
Фред читал в гостиной на маяке. Посмотрев на меня, он встал и отправился на кухню налить нам вина.
Я не знала, с чего начать. В любом случае прежде всего нужно было исправить оплошность.
– Мои поздравления лучшему повару и новому владельцу лучшего ресторана в городе!
Он поднял бокал и произнес:
– Фабьена, я должен кое-что тебе сказать.
Удар под дых. Он уйдет. Это всегда был только вопрос времени. Я знала, я предчувствовала. Жить со мной – все равно что спускаться с горы: крутой склон и ловушки, куда ни ступишь. Фред дошел до ручки, и ему надоело, что я постоянно его разочаровываю. Я ждала продолжения.
– Я гулял с Вьюгой в лесу и заметил, что на многих соснах номера. Я подошел к одному дереву, посмотрел вверх, а там висит маленький почтовый ящик с твоим именем. Всего их тридцать. Я не решился заглянуть…
Я закрыла глаза и обхватила голову руками. Я испытала невероятное облегчение, поняв, что ошибалась по поводу Фридриха, но его рассказ вызвал тревожное любопытство. Что это за история с ящиками? Я встала и обняла его.
– Я должна вернуться и закончить картину. Не ложись без меня, окей?
22:20
Чем ближе я подходила к комнате месье Дюбюка, тем громче слышался смех.
Я встала перед дверью, боясь разрушить чары.
– Наш Жерар такой весельчак… Вы помните, как он упрямо хотел выловить озерного монстра? Купил в магазине самую большую наживку!
– Ты правда уйдешь, так и не выдав нам своего рецепта фиш-энд-чипс?
– Брат, с сегодняшнего дня мы при каждой встрече будем открывать банку пива специально для тебя.
Вся семья Дюбюк собралась вокруг кровати. Они стояли, взявшись за руки, и по очереди вспоминали самые хорошие моменты, прожитые с тем, кто сейчас оставлял их.
Я тихо вошла и продолжила работать. Я писала, стоя к ним спиной, чтобы как можно меньше вмешиваться, но несколько раз за вечер меня горячо благодарили за то, что я тут. Из уважения к месье Дюбюку я пыталась сосредоточиться на моменте, но из головы не выходили почтовые ящики в лесу.
В 22:20 Жерар тихо ушел. Как раз когда я ставила подпись в углу холста.
Восхитительное послание
– Думаю, это дело рук Этьена, – сказала я Фридриху.
– Почему ты так считаешь?
– Я вспоминала. Тем вечером, перед вернисажем, я обнаружила его здесь, в лесу. Наверное, он как раз все придумывал. Боюсь, это опять записки от отца.
– Сомневаюсь, что твой отец написал несколько записок, Фаб…
Наверняка Фридрих был прав, но я уже убедилась, что Этьена не стоит недооценивать.
– Пойдем со мной, я должна посмотреть, что там!
– Мне нужно позвонить в ресторан, я тебя догоню.
– А если я не смогу дотянуться до ящиков?
– Они не так высоко.
Вьюга смотрела на меня, как на предательницу. Я почесала ее за ушами.
– Я иду на улицу одна, но скоро вернусь за тобой, честное слово!
Я вышла с маяка и, надев снегоступы, отправилась в лес на поиски первой пронумерованной сосны. Шел снег, воздух был мягкий. Я нервничала, гадая, что могло находиться в ящиках, но любопытство гнало вперед.
Вот! Десять минут я разглядывала каждую сосну на опушке леса, пока не заметила на одном из стволов маленькую цифру 1. Фред был прав: красный почтовый ящичек могла достать даже я, со своим ростом метр с кепкой. Я вытянулась во весь рост и схватила его. Неизвестный позаботился прикрепить к нему золотую ленту – нужно было потянуть, чтобы ящичек открылся. Я медленно развернула лежавший внутри лист бумаги.