Пообещай остаться моей

– Чего она хотела?

– У нее была настоящая истерика. Мне пришлось долго ее успокаивать. Она в очередной раз повздорила с отцом и грозила лишить себя жизни. Она на все способна в таком состоянии. Я не мог ее игнорировать. – Идрис налил себе бренди. – Впервые тогда ситуация вышла из-под контроля. И это меня испугало. Я не сдал в срок эссе, руководитель диплома был недоволен, как продвигается работа, дома во Франции тоже возникли проблемы, и я проводил с тобой слишком много времени. Нет, – не дал он возразить Саскии, – я сам был во всем виноват. Я должен был исправить ситуацию. Этого требовало мое будущее и обязательства перед семьей, – признался Идрис. – И тут приходишь ты. И мне показалось, что в конфликте родителей я вижу зеркальное отражение наших еще незрелых отношений. Плачущая мать, расстроенный отсутствием работы отец, от тебя пахнет алкоголем, ты в истерике…

– Понятно, – протянула Саския.

– Я не мог себе позволить быть втянутым еще в один конфликт. Я не мог дальше развивать наши отношения, не мог отвлекаться от главной цели. Я не знал, что у тебя было все так серьезно, и очень сожалею, что не помог тебе в тот момент.

– Мне не нужна была помощь. Я хотела поддержки.

Что он мог ответить? У него перед глазами был пример матери.

– Я знаю. Но ты не в первый раз появлялась у меня с требованием внимания к себе, не считаясь с моими планами. Ты всегда была импульсивной и требовала от меня того же. А я терпеть не могу спонтанных поступков. – Сколько раз она предлагала забросить учебники, прогулять лекции, устроить выходной, сесть в поезд и умчаться в неизвестность. Что плохого в порядке и запланированном существовании?

Саския вертела в руках стакан.

– Ты никогда не думал, куда я подевалась? Ты у Майи про меня спрашивал?

Честно говоря, после исчезновения Саскии он вздохнул с облегчением. Идрис был рад, что может целиком посвятить себя работе, не идя на поводу у эмоций.

– Саския, ты была такой общительной девушкой с массой друзей, знакомых и ухажеров. Ты говорила об учебе за границей. Я решил, что ты перевелась в другой университет. У Майи я про тебя не спрашивал.

Эти предположения тогда укрепили его во мнении, что Саския была скорее легкомысленной ветреницей, чем серьезной студенткой, раз она упорхнула словно бабочка. В этом она была похожа на его мать. Стало быть, он прав, что расстался с ней. Но его предположения оказались неверными.

– Майя тоже не знала, где я. Мы случайно столкнулись на Бонд-стрит пару лет назад, впервые после моего ухода из Оксфорда. Вообще-то, я не планировала обрубать концы так резко. Я поехала домой в надежде спасти то, что осталось. Но неделю спустя в моей жизни появился Джек. Я не выношу жалости. Мне не хотелось, чтобы друзья узнали, что со мной стряслось. С той поры вся моя жизнь превратилась в борьбу за выживание. Я должна была кормить, одевать и воспитывать младшего брата. Оксфорд канул в Лету.

– Тебе никогда не хотелось отдать Джека в приют?

– У каждого человека бывают минуты слабости, – призналась Саския. – Когда мы голодали или когда Джек болел, мне так хотелось, чтобы кто-то меня спас. – Надеялась ли она, что Идрис ее найдет и исправит ситуацию, или знала, что он не рыцарь на белом коне, несмотря на все свои военные титулы?

– Значит, когда Майя нашла тебя и предложила выносить ребенка, ты согласилась. – Он осудил Саскию, когда увидел контракт, но разве у нее был выбор? Никакого. А теперь и он не дал ей никакого выбора, кроме брака с ним.

Саския вздохнула.

– Я не сразу ухватилась за идею получить приличные деньги. Я долго думала. Но нам с Джеком был нужен настоящий дом. И у Джека должно быть нормальное детство, как у всех детей. Это был нелегкий выбор, но знай я, чем все закончится… – Саския не договорила, хотя Идрис понял ее.

Она скорее выбрала бы жизнь в нищете, чем угодить в ловушку брака с ним. И он не винил ее за это.

– Ты бы правда это сделал?

Идрис непонимающе посмотрел на Саскию.

– Сделал что?

– Не принял бы ребенка Файяза?

Он помолчал, изучая янтарную жидкость в бокале.

– В душе я говорил себе да, но как бы я поступил в реальности? – Он пожал плечами. – Я надеялся, что мне в любом случае не придется принимать подобное решение. – А как бы ты поступила, если бы я аннулировал контракт и отослал тебя с Джеком в Лондон?

Саския долго молчала.

– Не знаю. Гордость говорит, что я бы, конечно, уехала с высоко поднятой головой, но в реальности? – Она пожала плечами. – Скорее всего, я бы осталась. – Саския погладила округлившийся живот. – Я несу ответственность за него или нее. И вовсе не из-за контракта. Этот ребенок наполовину мой. Он растет во мне. Я его вскармливаю. Я бы с радостью отдала его Майе, зная, как она ждет малыша. Но я не смогла бы оставить его на тебя, зная, сколько всего на тебя свалилось и без него.

Идрис встал и подал руку Саскии. На него неожиданно навалилась огромная физическая и духовная усталость. Саския оперлась на его руку и поднялась со стула. Идрис не спешил отпускать ее руку.

– Перемирие?

– В каком смысле? – озадаченно спросила Саския.