Пообещай

– А мне местечко найдется? – подковыляла к «пернатым» бабушка. Люди нехотя зашевелились – местечко нашлось.

В тесноте, да не в обиде.

«А он ни разу не спросил, идет ли в Астрее снег…»

Дарин не стал дожидаться автобуса, продолжил шагать вдоль проспекта – ему не так далеко.

Из здания «КБ» его отпустили после того, как он подписал бумагу: «Обязуюсь сообщить, если…» – если снова увидит вещий сон. Точнее, не так: «Обязуюсь сообщить, если, увидев вещий сон, решусь предпринять какие-либо действия …»

Если увидит – не беда. Если предотвратит беду и не сообщит «товарищам», его посадят.

Только плевать он хотел на их угрозы, вездесущую власть, каменные лица и силуэт камеры-одиночки на горизонте.

Дар хотел домой, к Эмии. И чтобы цветок не замерз.

* * *

(Abel Korzeniowski – Queen Mab)

Она была уверена, что скользнула взглядом по этому слову, но скользнула рассеянно, без внимания – по названию населенного пункта.

Эмия лежала на диване с закрытыми глазами, и файл на экране компьютера виделся ей довольно отчетливо. Но лишь та его часть, на которой она сфокусировалась: возраст, имена, фамилии, национальность. Почему-то населенный пункт родителей Дара ее не особенно заинтересовал… Как жаль.

Она снова и снова вспоминала тот вечер в Астрее до последней минуты, до секунды – пыталась переиграть реальность так, будто «она посмотрела», а не пропустила, пыталась заставить память выудить из недр то, чего там, наверное, не было. Но невозможное возможно, главное – не увериться в том, что она – человек.

Глухо гудел из-за закрытого окна проспект; шуршал по металлическому подоконнику снег – иногда колотил по нему напористо, как дождь. Отвлекала боль в пальце – Эмия порезала его о край крышки банки с тушенкой, часть которой отковыряла столовым ножом.

Палец был замотан найденным в комоде платком; теперь она лежала на диване, морщилась и сосредотачивалась, как тот, кому очень-очень нужно решить сложную задачу, даже если в формуле не хватает «определенных» неопределенных.

«Населенный пункт: К…»

Размыто.

Заново.

«Мать: Войт Карина Романовна, отец: Войт Тадеуш Леслав Войт, населенный пункт: К…»

Нужное слово размазывалось, будто с него постоянно соскальзывал фокус; Эмия раздражалась. Но раз за разом снова ныряла в прошлое – к компьютерному столу, на который Павл поставил охлажденный нектариновый сок, а она сказала: «Унеси».

А если Дарин больше не вернется? Что, если его запрут? Эти мысли зудели, как злые пчелы; Эмия пугливо от них отмахивалась.

Заново.

«Мать: Войт Карина Романовна, отец… Населенный пункт: Ка…»

Нет, не Ка.

А что, если Дарин не вернется?

Эмии хотелось сжаться на кровати в комок и зажмуриться. Но нельзя – он ведь вернется. И вдруг она встретит его словами: «Знаешь, а я вспомнила!»

Итак, вечер в ее доме в Астрее, Павл, принесший ей нектариновый сок… «Мать: Войт Карина Романовна, отец: Тадеуш Леслав Войт, населенный пункт…»

Ка…вдановка? Кривдановка? Калтановка?

Ка… Ка… Ка…

Когда прозвенел дверной звонок, Эмия напряженно терла ноющие виски.

– Ты вернулся! Как хорошо! Я ждала и очень боялась, знаешь… я научилась бояться.

– Что с пальцем?

Дар отнял теплые руки, ощупывающие его лицо и вгляделся в платок, запачканный кровью.

– А, ерунда, порезалась… Не сильно – царапина.

Но он уже разматывал «бинт» и, пока не убедился, что действительно царапина и что рана больше не кровит, не замотал обратно.

– Ты дома, как хорошо.

Она действительно волновалась, переживала и маялась – он видел.

– Ну, вот, теперь ты точно, как жена.

Сказал. И осекся. Отвел глаза в сторону, потом вспомнил про цветок.

– Тебе.

– Мне? – она обрадовалась, как ребенок. – Спасибо.

Когда бегонию только внесли в дом, развернули и определили на подоконник, она была обмякшая и наполовину безжизненная – все-таки замерзла. Дар видел, как Эмия трогала увядшие листья, гладила белые лепестки, что-то шептала.

А он ушел на кухню. Какое-то время с удивлением смотрел на чекрыжатые прямо в кожуре луковицы, брошенные в кастрюлю, на всыпанную прямо туда же сухую гречку, на рваный край банки с тушенкой. После наткнулся на раскрытую на странице «Греча по-купечески» кулинарную книгу, которой никогда раньше на полках единственного шкафа не встречал. Кажется. Хотя, если быть честным, он не смотрел. Книга была заляпана кровью и походила, скорее, на сатанинский талмуд после обряда, нежели на сборник рецептов.

Дарин отложил ее подальше и принялся готовить обед.

В комнату он вернулся через десять минут, когда вода в кастрюле закипела.

– Эм, а как вы едите там, наверху? Еду из воздуха делаете?

– Нет.

– Ну, я подумал, может, щелкнете пальцами, и она появляется.

Эмия улыбалась с пятнами смущения на щеках.

– У нас везде рестораны.

– А в них кто готовит?

– Я не знаю.

Пятен прибавилось.

– В общем, вручную вы не готовите.

– Нет необходимости.

– Ясно. Да ты не переживай, я согласен хоть всю жизнь.