Поп Гапон и японские винтовки. 15 поразительных историй времен дореволюционной России

«После обеда смотрели кинематогр. "Избрание на царство Михаила Феодоровича". Хорошо и достаточно верно в историч. отношении».

Какой именно фильм из двух при этом имел в виду император, непонятно.

Битву киномагнатов все-таки выиграл Ханжонков: его обстоятельный подход к делу и внимание к деталям и партнерам оказались выигрышнее на дальней дистанции. После этого Дранков еще пытался конкурировать с Ханжонковым, но у него получалось все хуже и хуже.

Первый российский киномагнат нашел новое направление – комедию – и начал выпускать серии с участием одних и тех же героев: например, с Дядей Пудом, который все время попадал в комичные ситуации, или с Лысым, которого играл Робер Рейнолдс. Названия таких фильмов говорят сами за себя – например, «Лысый хотел, чтобы у него выросли волосы».

При словах «немое кино» первым нам приходит на ум, конечно, комик Чарли Чаплин. Однако в России ни комедии, ни Чаплин популярными вовсе не были. Комедия положений была не близка российскому зрителю, он не особо смеялся над тем, как актер смотрит в шланг, а оттуда начинает хлестать вода, или над тем, как на экране кидаются тортами.

Российский зритель любил драмы, лучше всего – любовные, и желательно, чтобы в конце кто-нибудь умер. Любовь, измена, тайное преступление, роковая ошибка, невозможность раскрыться и финальное самоубийство… Люди шли в синематограф, чтобы переживать. Суперзвезда кино того времени – Вера Холодная, выступающая в одном и том же амплуа: томная красавица, не владеющая своим сердцем, страдающая, как и все вокруг нее. Взлетом своей карьеры, кстати, Холодная обязана как раз Ханжонкову – точнее, его режиссеру Бауэру.

Хеппи-энды русский зритель презирал. Для российского рынка, бывало, переснимали концовки иностранных фильмов, гримируя русских актеров под западных звезд. На Западе в фильме нагнеталось напряжение, все страдали, но в конце бог выглядывал из машины – и главная героиня шла под венец с любимым. Наши соотечественники такого не принимали. Для них идеальным вариантом было, если напряжение нагнеталось, все страдали, тучи сгущались, а главная героиня стрелялась. Достоверно, щекочет нервы, есть о чем подумать, а главное, жизненно…

Все кинопродюсеры понимали и нещадно эксплуатировали эту особенность русского зрителя, за что подвергались презрению со стороны театральных режиссеров и культурной образованной публики. Низменное искусство, даже не искусство вовсе, а так, щекотка нервов для мелких служащих и гимназистов, которых пубертат заставлял каждую неделю смотреть в кино, как Вера Холодная с невероятными тенями на веках и под глазами влюбляется, страдает и погибает от любви…

Короче говоря, на комедии публика не шла. Дранков сумел найти сюжеты и персонажей, которые оказались успешными, так что пальму первенства в русских кинокомедиях можно отдать ему. Тем не менее в 1910-х годах по уровню заработков он уже далеко отстал не только от Ханжонкова, но и от других кинопродюсеров, например Иосифа Ермольева.

Более того, русская любовная драма начала захватывать уже и европейский рынок. Как ни удивительно, в России тогда снимали огромное количество фильмов.

Февральская революция и отмена всех цензурных запретов вновь вызвали у Александра Дранкова творческий подъем. Его неуемная энергия и страсть к репортерской работе как раз подходили для съемок вооруженных восстаний. Он снимал на улице демонстрации, как-то в объектив его камеры даже попала пуля. Дранков быстро понял, куда дует ветер, перемонтировал свой старый фильм по пьесе Горького, который некогда «зарубила» цензура, и назвал его «Драма из жизни Распутина», вовсю эксплуатируя жажду простого зрителя к «жареным» фактам из жизни двора.

Но, как и многое другое, дореволюционный расцвет кино закончился после Октябрьской революции. Впереди были новые фильмы и новые звезды – Дзига Вертов, Сергей Эйзенштейн, Александр Довженко… Дранков бежал от большевиков на юг. Ханжонков переехал в Крым еще весной 1917 года, но после разгрома армии Врангеля эмигрировал из Советской России.

Первым местом, где «отметился» первый русский киномагнат, был Киев, о котором писал Булгаков:

«Город жил странною, неестественной жизнью… Бежали… банкиры со своими женами, бежали талантливые дельцы… адвокаты, общественные деятели. Бежали журналисты, московские и петербургские, продажные, пассивные педерасты. Бежали князья и алтынники, поэты и ростовщики, жандармы и актрисы императорских театров. ‹…› Город разбухал, ширился, лез, как опара из горшка».