Поп на мерсе

Тема нашей беседы была вполне прозаическая – деньги. Лавэ, бабки, тугрики… в общем, деньги, получаемые сверх зарплаты. Я, как старый скоропомощник, отстаивал идею, что получение этих самых тугриков зависит в первую очередь от имиджа доктора. Татьяна мне не верила и возражала:

– Никак это от имиджа не зависит! Тебе дают, а мне – нет. Потому что ты мужик, а я женщина.

Я демонически захохотал.

– Я знаю массу женщин, которым дают денег гораздо больше, чем мне. И не за то, о чем ты подумала, а исключительно за работу. У нас на подстанции одна фельдшерица с мешками денег со смены уходит, не вымогая. Имидж такой. Разговаривать умеет.

– Ну и в чем же моя проблема по-твоему? Мне ведь ни тут, ни в инфекции (Татьяна совмещала нейрореанимацию с реанимацией в инфекционной больнице) никто никогда даже не предлагает. Я бы и не взяла, но ведь и не предлагают.

– А ты на себя посмотри! Выходит такая фря в очках и бриллиантах и заявляет: «Ваш больной безнадежен» или даже надежен. Как тебе что-то предложишь, если ты на работу в бриллиантах ходишь? У людей денег столько нет, чтоб тебе предложить. Да и говоришь ты безапелляционно. Надо мягко. Мол, ваш больной крайне тяжелый, прогноз очень сомнительный, но мы делаем все, что возможно (тем более это правда). Да и вообще, надеяться надо на лучшее, а готовиться к худшему. В общем, меняй брюлики хотя бы на сапфиры.

– Ой, Сергей Валентинович, а мне что нужно, чтоб деньги на скорой давали?

Интерн-невролог Ирочка, оказывается, примостилась в углу дивана и внимательно слушала наш разговор. Тогда интернам разрешали работать на скорой врачами, и это было полезно и для службы, и для интернов, вот Ирочка и подрабатывала.

– А ты на какой подстанции работаешь?

– На 35-й.

Тридцать пятая – это север Москвы. Спальный рабочий (скорее, лимитный) район на месте бывших деревень. Бывших деревенских там тоже много.

Я посмотрел на Ирочку. Крепкая фигура, рост 165–168, копна русых волос, простые черты лица.

– А тебе, Ирочка, наоборот, надо золото носить. Простое, крупное, но не очень массивное. Чтобы сразу было видно, но не кричаще. И разговаривать четко, с чувством превосходства, можно даже иногда и с матерком, но не грубить. К пожилым – уважительно, но по-простому. Не «эй, ты, дед!», а «послушай, Михал Иваныч!» И все придет само собой.

Я и забыл об этом разговоре, но недели чрез две мы встретились в ординаторской в том же составе.

– Слушай, сработало! – Татьяна смотрела на меня восхищенно. – Поменяла брюлики на сапфиры, сказала эту твою фразу про надеяться на лучшее, а готовиться к худшему – и сразу сотню баксов сунули. И потом пошло.

– Ну что, не берешь? – съехидничал я.

– Когда как. То есть отказываюсь всегда, но некоторые прямо отказываются забирать!

– И даже то, что ты не мужчина, не мешает?

– Странно, но нет.

– Ой, и у меня работает. Я бабушкин гарнитур надела, и тут же деньги посыпались! – присоединилась к разговору Ирочка. – Не по сто баксов, конечно, но зато регулярно. А почему?

– Понимаешь, Ирочка, – важно начал я, – тут очень важно соответствовать ожиданиям. Вот ты практикуешь в простом районе, там люди простые. Ты к ним по-простому, и они тебя за свою принимают. А то, что вся в золоте, значит, приличный доктор, зарабатываешь хорошо и себе цену знаешь. Но и не в брюликах, без понтов. Главное, девочки, имидж. А гендер – дело двадцать пятое.

Немного имиджа на практике

Вообще, имидж врача может быть разным, и зависит от него не только финансовое благополучие доктора. Кто читал роман И. Ефремова «Лезвие бритвы», тот, наверное, помнит, как Гирин лечил истерический паралич. При этом он брал за образец своего профессора – психиатра, обладавшего «магической» внешностью – длинные седые волосы, черные демонические глаза, летящая походка и т. д. И повелительный крик: «Встать!» Больной, пролежавший много лет, встал и пошел.

Мне приходилось общаться с такими докторами (психиатрами, и не только). Подобной внешностью обладал покойный профессор-невролог Л. О. Бадалян, известный психотерапевт В. Л. Леви тоже выглядит нестандартно, как и покойная психиатр Людмила Мочкина. Все это были и есть очень успешные врачи.

С другой стороны, многие мои друзья-педиатры успешно пользуются имиджем доктора Айболита (если их цель – войти в доверие к детям) или, наоборот, актера Клуни из сериала «Скорая помощь» (если их цель – убедить родителей), а женщины – имиджем Тети. Все это помогает находить контакт с пациентами и родственниками.

Естественно, что хирургу-мямле приходится преодолевать первичное недоверие (даже если он очень хороший хирург), в кардиологических клиниках практически везде существует официальный дресс-код – белая рубашка и галстук, а неврологи сверкают навороченными молоточками. Это вызывает доверие.

Однако на скорой часто приходится пользоваться имиджем от противного. Если в клинике больной чаще всего априори ждет от врача исцеления, то на своей территории он чувствует себя хозяином. И приходится применять нестандартные методы, чтоб убедить пациента, например, поехать в больницу.