Попаданец Джейн

— Не «если», Рекс! Не если, а когда будет лекарство! Первенца в мою честь назовешь. Ну, в смысле, девочку.

— Урднот Джейн… — кроган осклабился. — Ха! Мне нравится.

***

— Ну что, профессор, решили проблему? — прокричал я сквозь шум двигателя вездехода.

— Что? — вскинулся саларианец. — А, да. Не сложно. Изменение химического состава грунтовых вод. Порекомендовал комплекс добавок.

Ответив, Солус снова погрузился в размышления.

Он вообще, после посещения женского лагеря ходил как пыльным мешком стукнутый. Видно хватанул впечатлений полной ложкой. Ну, понятно, это не модельки на компьютере строить, рассчитывая «снижение уровня популяции»… Смотреть в потухшие глаза женщин, которых твоя работа обрекла на прозябание, лишив самого смысла жизни… Бр-ррр.

Передернувшись как от озноба, я оставил саларианца в покое, уставившись за окно на проносящийся мимо пейзаж.

Мда, постапокалипсис во всей красе — занесенные песком руины зданий, обрушенные автострады, огромные воронки от взрывов… А ведь когда-то Тучанка купалась в зелени. Вот только череда войн превратила цветущую планету в выжженное пепелище.

Эх, сюда бы экскурсии устраивать для всяких любителей помахать оружием. Чтобы прониклись. До самых печенок. А тех, кто не проникнется, тут и оставлять, на свежем, блин, воздухе.

Нырнув под остатки моста, вездеход остановился.

— Выгружаемся!

Надев шлем, я толкнул сидящего рядом Солуса:

— Приехали, профессор.

— Да. Конечно, — вынырнул тот из раздумий. — Готов.

— Джейкоб, Заид, вы с профессором. Ни на шаг от него! Джейкоб — старший.

— Слушаюсь, капитан! — козырнул Тейлор.

Массани только кивнул, — понял, мол.

Выпрыгнув из вездехода, я покосился на показатель температуры в углу визора. Плюс пятьдесят два! И это в тени!

— Шепард! — махнул рукой стоящий в группе соплеменников Рекс. — Заканчиваем зачистку больницы.

— Ты предупреди своих, чтобы поаккуратней там, — попросил я, подходя к нему. — А то, не дай Бог, чего-нибудь важное разнесут, и без данных останемся.

— Предупредил, предупредил, — мотнул он головой и, машинально понизив голос, добавил: — С вами Ронт пойдет. Он знает насчет саларианца, а вот остальным не стоит. Рано.

— Да понимаю, чай не дура. Если вся Тучанка узнает, тут такое начнется.

— Вот именно.

Спустившись в подвалы бывшей больницы, я огляделся — что-то мало это похоже на лабораторию: обшарпанные стены, полуобвалившиеся лестничные марши, мусор в коридорах… Правда, судя по тусклым лампам на потолке, энергия тут есть.

Кивнув на боковой проход, выглядевший менее заброшенным, спросил:

— А там что?

— Тюрьма, — буркнул Ронт.

Я замер. Какая ещё, нахрен, тюрьма?!

— Рекс, мы тут задержимся на пару минут, посмотрим.

— Хорошо, только не долго.

Вот черт! Действительно, тюрьма. Камеры, точнее бывшие палаты, дверные проемы которых наскоро заделаны решетками. Внутри никакой мебели, только несколько брошенных прямо на пол матрацев.

И скрюченные тела людей на них.

Мля, это не больница, это концлагерь какой-то!

— Мертвы. Позы неестественны. Надо осмотреть, — протараторил Солус, останавливаясь перед одной из камер.

Я кивнул Ронту и тот, окутавшись на мгновение биотикой, выворотил решетку.

Вбежав внутрь, Солус присел рядом с одним из тел, бормоча:

— Язвы, опухоли, следы от жгутов на запястьях и коленях. Проводились множественные инъекции. Подопытный. Жертва эксперимента.

— Профессор, опознать его можно?

Солус, открыв инструментрон, запустил сканирование.

— Контрольного чипа нет. Идентификатора нет. Не раб, не заключенный. Татуировки. Скорее всего, наемник. Сниму биометрические данные.

Блин, по канону Мэлон тоже в экспериментах не стеснялся. Но там-то был один непонятный труп, а тут… трое в этой камере, двое в соседней… да и остальные не пустые. Млять!

— Профессор, вы можете определить цель проводившихся опытов?

— Судя по расположению опухолей — вызов мутации шишковидного тела и надпочечников. Изменение гормонального фона, — он покачал головой: — Сложно сказать. Много вариантов.

— Это может быть экспериментом по созданию лекарства от генофага.

— Генофага?! — вскинулся Солус.

— Тише, профессор, не кричите. Так, может быть?

— Теоретически, — нехотя кивнул саларианец. — Метод перебора. Варварство. Нет места в настоящей науке. Но, возможно.

Выпрямившись, он повернулся ко мне:

— Мы должны это остановить!

Угу. Кто бы возражал. Мне бы ещё удержаться и не прибить твоего ученичка, паскуду такую.

— Ладно, идемте.

— Шепард, работа над генофагом. Вы думаете, Мэлон?

— Я не «думаете», профессор, я «знаете», — вздохнул я.

— Невозможно! Немыслимо! Он не мог так поступить!

— А вы считаете, вас одного совесть грызет за массовые убийства?

— Нет! — замотал головой Солус. — Никого не убили! Снизили рождаемость.

— Ну, да, теперь это так называется.

— Многих убил. Много способов. Пистолет, нож, наркотики, техника, однажды даже вилы и мотыга. Но не лекарство! Врач, ученый, не убийца. Генофаг — лекарство. Не ядерная бомба. От вируса нет кратеров. Разрушения от кроганов, не от саларианцев. Не от меня.