Попаданец наоборот. С Гражданской войны на Великую Отечественную

— А тут золотое попадание, товарищ сержант, поздравляем вас со сбитым вражеским самолётом! — выразил всеобщее мнение Истомин. — За это как минимум медаль дадут.

— И ещё по шее, — подал голос укрывавшийся вместе с сапёрами в одном окопе повар.

— В каком смысле? – Яблоков удивлённо уставился на повара.

— Да в прямом. Кухню-то вдребезги разнесло, аккурат на неё немец по вашей милости приземлился. Ни лошади, ни котла – всё подчистую, как корова языком слизала. Так что не взыщите, но на обед сегодня сухпай. Так-то вот.

Последовавший по окончании данной тирады взрыв смеха едва ли был намного менее громким, чем грохот взрыва упавшего пикировщика.

— Так, посмеялись, и хватит, — сержант Яблоков стал серьёзным. — Все на передок завалы разгребать, — и, закинув на плечо карабин, он быстрым шагом направился в сторону передовой.

«Да, а дела-то у нас невесёлые, — думал Истомин, шаря прицелом по немецкому переднему краю. — Из одиннадцати ещё вчера бывших в наличии танков после боя и бомбёжек только один КВ уцелел и хотя при отражении утренней атаки из него аж три немецких танка сожгли, толку от этого в стратегическом смысле ни на грош. История недельной давности повторяется как по шаблону. Если не могут немцы сразу, ну или за несколько атак, нашу оборону прорвать, так бомбардировщики в ход пускают и долбят с неба передний край, покуда всех с землёй не смешают. И вот что странно, авиации нашей нет, чтобы своих от удара с воздуха прикрыть. То есть, вернее, есть авиация, да вот только с опозданием истребители сегодня появились, уже после авианалёта. Минут этак через двадцать. Ну и что толку? Покружила в небе четвёрка, как их командир назвал – «ишачков», И-16 то есть, и улетела. Воевать-то не с кем. А какой отсюда вывод напрашивается? Да простой, взаимодействие родов войск в Красной армии ни к… в отличие от немцев, которые работают как часы. Одно только радует немецкий передний край как вымер. Сидит немчура по окопам и глаз наружу не кажет. Не то что раньше в полный рост, не сгибаясь, ходили в отличие от наших. А всё почему? Да потому что теперь ни у них, а у нас снайпер имеется. А их, ну так он сегодня утром раненько по частям в отставку вышел, да не один, а с товарищем любопытным сильно. Чтобы, значит, там особенно не скучать. Эх, хорошо всё-таки утром получилось. Двоих за раз, — довольно подумал Истомин. Не то, что сейчас. Четвёртый час в засаде, а результата ноль, даже скучно как-то».

Он ещё раз внимательно оглядел немецкие окопы. Никакого движения. «Стоп, а что здесь делает ворона? – этот вопрос невольно возник у Истомина, когда в поле зрения снайперского прицела внезапно появилась представительница семейства вороновых. — Странно. — Сознание само переключилось в режим аналитики. — Птица на поле боя, причём очень недавнего. Вон на правом фланге танк ещё дымится. Нет, вороне здесь не место. Дым, пыль, гарь пороховая любое животное напугать может, да и птицу тоже, а эта что, храбрей остальных, что ли? И ведь главное – где сидит. На поваленном дереве, что у немцев на передке, у самой первой линии траншей. Да не просто сидит, а уж больно неподвижно, что для птицы странно. Рассмотрим её поподробнее». Рука Истомина уже потянулась к биноклю, как вдруг ворона зашевелилась, но не как птица, готовая взлететь, а плавно, вокруг вертикальной оси. Повернувшись сначала в одну сторону, потом в другую. «НП, точно, там у немцев НП, — Истомин довольно улыбнулся. — И не ворона это вовсе, а чучело – муляж для перископа, чтобы наблюдателя значит замаскировать. Что же, надо отдать немцам должное, хорошо придумали. Во многом натурально. Ну кто на птицу внимание обратит, если не особенно вдумываться? Да никто. Всё вполне естественно. Эх, жалко только что не офицер на НП сидит, а так, чин нижний, ну максимум унтер. Снайперы ведь, как правило, за рядовыми не охотятся. Ну да ладно, — вздохнул Истомин, — на безрыбье и рак рыба, ограничимся рядовым». Выстрел, перископ дёрнулся и исчез. Попал, не попал – неясно, уж больно цель неудобная. В просвет между пнём и стволом поваленного дерева почти наудачу стрелять пришлось. Так что мог вполне и промахнуться. Но это уже неважно, пора менять место.

Осторожно, стараясь ничем себя не выдать, Истомин скользнул в заранее облюбованную воронку. И тут началось. В небе с пронзительным свистом завыли мины. Одна, вторая, третья, пятнадцатый взрыв. Дальше он сбился считать. Всё вокруг гремело, а сверху почти непрерывным потоком сыпался водопад земли и камней. «Не, я точно не рядового подстрелил, — думал Истомин, вжимаясь в дно воронки. — Полковника и не меньше, раз они так из миномётов лютуют».

В этом предположении он оказался прав. Ночью ходившие в немецкий тыл разведчики доставили языка, который на допросе, кроме всего прочего показал, что сегодня вечером русский снайпер убил приехавшего из Берлина какого-то важного чина из СС в звании штандартенфюрера во время его нахождения на НП.