Попаданец в группу Дятлова. Сборник рассказов

– Нет, благодарю, – грубовато отрезал Архип, собираясь в дальнейшем жестко придерживаться инструкции.

Замолчали. Максим Петрович ел, гремя ложкой.

– А что, Архип, в Москве у дяди работать будешь? – спросил Прыковский.

– А то где же? – жуя, проговорил Иноненко. – Коль дядя шофер?

– Верно, Максим Петрович, – заговорила женщина с бородавкой на верхней губе. – Нужно детям помогать. Кому они, если не нам, нужны?

Краснолицый мужик, должно быть ее муж, толкнул ее локтем, и женщина замолчала. После этого разговоры в кухне сошли на нет, и жильцы разбрелись по комнатам.

Максим Петрович выудил из миски последнюю макаронину, быстро сполоснул посуду над раковиной.

– Пойдем, Архип, – сказал он, подмигнув. – Помидор-то возьми…

Комната Иноненко уже была погружена во мрак и, завесив окно шторой, агент включил свет.

– Постелю себе на полу, а ты ложись на диван.

Архип запротестовал, но Максим Петрович был непреклонен. Он достал из шкафа старый матрас, свернутый в толстую трубку.

«Уже не раз встречал лаборантов, – подумал Архип. – Наверно, и Кирилл спал на этом диване».

Иноненко тем временем снял с дивана засаленное покрывало и переложил его на матрас, а на диван постелил клетчатое байковое одеяло.

– Ну вот, Архип… – немного смущаясь, сказал он. – Чем богаты…

– Спасибо.

Архип медленно опустился на диван – ему показалось, что он лег в гроб. Максим Петрович выключил свет. Через пару минут послышалось его свистящее дыхание. Должно быть, заснул.

«Странный человек, – подумал Архип. – Участвует в покушении на своего вождя и так спокоен. Что им движет? Да, он же указал на Ленина… Но откуда ему знать про завещание? Просто догадался, читая ленинские книги? Идейный… Ну, а я? Что движет мной? Премия по итогам квартала? Нет, конечно. Честолюбие! Конечно, мое проклятое честолюбие».

Архип иногда бывал честным с самим собой и в такие минуты, послав взгляд внутрь своей души, он находил там жажду славы – архаизма человеческой цивилизации. Подозревал он, что и Кирилл с Ярополком рискуют жизнями не ради поощрительной грамоты.

– Архип.

Хриплый шепот Иноненко заставил Архипа вздрогнуть.

– Да?

– А как там, у вас, хорошо живется?

Архип на секунду задумался, пытаясь сконцентрировать свои ощущения на этом вопросе.

– Нет, – честно признался он.

Максим Петрович тяжело вздохнул, пробурчал что-то сквозь зубы и, повернувшись головой к стене, захрапел.

Нет, там было не лучше, Архип уже в этом не сомневался: диктат информации ничем не лучше диктата человека, и то и другое направлено на порабощение человеческой души, хотя и разными путями. Если ты досконально информирован – это еще не значит, что ты свободен. В конечном итоге всеобщая информированность привела к невысказанному запрету необходимых для душ меньшинства знаний. Так произошло с поэзией, искусством, религией – большинство съело меньшинство, но счастливее от этого, конечно, не стало.

Ходили и слухи об информационных пытках, совершаемых в недрах Интеллектуальной Библиотеки, о репрессированных РОСИИНОМ – Российским Искусственным Интеллектом – писателях, поэтах, ученых, скульпторах, художниках и просто ненадежных.

«Однако Сталин проливает кровь и за это достоин казни» – решил Архип, словно оправдываясь перед кем-то.

После этого сон медленно завладел им: снился не Сталин или РОСИИН, а Надя из лаборатории, с задумчивым видом она смотрела на Архипа, виновато улыбаясь, говорила что-то. Он силился понять, что же она говорит – но никак не мог догадаться и от этого нервно вздрагивал во сне.

* * *

Солнце кинулось к Архипу, принялось тереть ему щеки, покалывать глаза под веками, но окончательно разбудил его лишь бодрый голос:

– Подъем, племяш.

Архип сел на диване, не сразу поняв, где он находится.

– Нам песня строить и жить помогает, – пел Максим Петрович, приседая. После каждого приседания он залихватски похлопывал себя по бедрам.

– Что вы делаете? – удивился Архип.

– А ты не знаешь? – удивился Иноненко. – Эх ты, деревенщина! Зарядка!

Агент рассмеялся, показав белые крепкие зубы.

– Ну вставай, иди умывайся, пока не набежали.

«Кто не набежал?» – изумился Архип, но тут же догадался: конечно, жильцы.

Максим Петрович был в трусах, волосы у него на голове мокрые.

Архип откинул в сторону одеяло и поднялся. Он, в отличие от Иноненко, провел ночь в ватных штанах и свитере.

– Да, брат, – покачал головой агент. – Ну и обычаи в твоей Твери. Сымай все – а то не поймут.

Пришлось подчиниться. Под ватными штанами у Архипа расположились трусы в зеленый горошек – блестящая подделка лабораторных швей.

– Вот возьми – мыло, бритва, – Иноненко сунул в руку Архипа бумажный пакет и полотенце. – И скорее, скорее… До конца по коридору, потом налево. Там же и сортир, кстати.

Архип выскочил за дверь и… оторопел. Прямо на него, легко ступая по сырому выщербленному полу, шла белокурая девушка, отчего-то показавшаяся ему необыкновенно красивой. На ней было надето короткое пальто кремового цвета и аккуратная вязаная шапочка.

Смущенно прикрыв волосатую грудь пакетом, Архип смотрел на нее.

– Добрый день, – сказала девушка, улыбнувшись, и прошла мимо.