«Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го

К концу второй недели командировки мы были в Новочеркасске. В отличие от той истории, которую я знал, немцы так и не смогли дойти до Ростова, а тем более взять его. Вообще, на юге складывалась интересная ситуация: немцами взято Сталино, но южнее они так и не смогли продвинуться, румынская же армия вообще непонятно чем занималась. Из документов складывалось впечатление, что они вступают в бой с нашими частями, только чтобы сдаться в плен. У коллег из особых отделов крыша ехала от идиотизма некоторых командиров противника, правда, и наши «чудили не по-детски». Особенно меня «убил» один случай, произошедший в районе села Широкая балка, недалеко от Одессы. Начудила там морская пехота. У командира батальона был день рождения, а недалеко от позиций морячков — небольшой винзаводик. Батальон отметил день рождения командира и уже к концу веселья, вечером, пошел в атаку на румын. Под сильнейшим пулеметным огнем полег весь батальон! Многие командиры в тот день готовились к трибуналу, как в наступившей ночи со стороны румынских окопов раздалась бешеная стрельба и крики. Выяснилось следующее. Пьяные в дым моряки залегли под огнем на поле и заснули! Проснувшись уже в темноте, сообразили, что дело пахнет плохо, и захватили румынские окопы. Потери батальона составили 17 человек убитыми и 25 ранеными. Охренеть! Когда я читал эти бумаги, то просто обалдевал от идиотизма ситуации. А немецкий инженер-полковник с адъютантом и охраной, заехавший прямо в расположение нашего танкового полка и искренне считавший, что здесь давно штаб немецкой дивизии? Да, бардак был не только у нас.

Интерлюдия. Москва, Кремль,

кабинет И.В. Сталина, вечер 20.11.1941 г.

— …таким образом, по результатам проведенного расследования получен следующий вывод. Одновременная гибель товарищей Жукова, Жданова и других является трагической случайностью. Одиночный немецкий самолет был принят за разведчика, и то, что он может провести бомбометание, да еще бомбами повышенной мощности, никому не пришло в голову. В кабинете Жданова проходило совещание, на котором Жуков докладывал о своих впечатлениях от осмотра оборонительных рубежей наших войск на Ленинградском направлении. Именно в этот момент и произошли два взрыва, приведшие к такому трагическому финалу. Одна бомба упала перед зданием Смольного, в районе кабинета товарища Жданова, вторая — в ста метрах севернее. По заключению экспертов, это были бомбы повышенной мощности, весом от пятисот килограммов до тонны. Именно первая, более мощная, бомба нанесла серьезные разрушения зданию, в результате чего и были такие значительные жертвы. За последние три недели было 16 подобных авианалетов, совершаемых одиночными самолетами в ночное время. Большая их часть закончилась незначительным материальным уроном, но есть и серьезные жертвы. Комиссия считает, что такие действия немецкой авиации вызваны тем, что за последнее время они понесли значительные потери от средств ПВО и истребительной авиации, а одиночному самолету в вечерне-ночное время проще сбросить на город боеприпас, не требующий особого прицеливания. Редкость таких налетов мы объясняем недостаточным количеством у противника бомб такого калибра. Комиссия выносит предложение о запрете единовременного нахождения военных и партийных работников высокого ранга в помещениях, не защищенных от подобного рода случайностей. Вот в общих чертах и все, товарищ Сталин. Более полная информация со всеми актами и заключениями будет вам предоставлена завтра, по прилете комиссии в Москву. — Берия закрыл папку и вопросительно посмотрел на Сталина.

Тот задумчиво глядел в стол, окутываясь клубами душистого дыма. Наконец, приняв какое-то решение, он посмотрел на Лаврентия Павловича.

— Хорошо, Лаврентий. Когда прилетает комиссия? — Получив ответ, Сталин продолжил: — Значит, завтра, на совещании, ознакомишь весь ГКО с результатами работы комиссии по Ленинграду. А что с Южным фронтом?

— Там еще работают, товарищ Сталин. Можно осторожно, но с большой долей уверенности говорить о том, что следа «попаданца» с немецкой стороны не наблюдается.

— Хорошо, если так. Ладно, Лаврентий, иди, а то Микоян измучился в приемной.

Глава 22

Черт, опять кровь пошла, хорошо мне в нос прилетело! Буду ходить, как енот, с кругами под глазами, а Яшке еще больше моего досталось, учитывая потерянные зубы. Три, и все верхние! Шура сороковых, мля. Хорошо еще, что патруль рядом оказался, так бы совсем плохо могло получиться. Как сейчас на глаза Мехлису показаться? Стыдобища! Два старлея ГБ с разбитыми хлебальниками. Вообще, до того все глупо и неправильно вышло, что хоть стой, хоть падай! «Великое побоище» в Волновахе, мать их ити! Кто же мог знать, что в городке, находящемся почти на линии фронта, можно получить по морде от своих же красноармейцев?! Ни хрена же себе уважение к НКВД!