Попаданец - внук попаданца

– А кусты там, в пещере, – не сдавался дед. – Как они сами собой к нам свои колючки тянули. Явно ведь какие-то колдовские твари…

Его передернуло от отвращения.

– А они может быть и вовсе хищники, – возразил я подумав. – Ты про росянку слышал, про венерину мухоловку? Травка есть такая. Жучков-паучков ест… Так вот эти по тому же принципу могут работать. Я так думаю, что мужик, что там сидел, в особой охране нуждался. Вот её и обеспечили – мало, что замуровали, так еще и тварей вокруг кровожадных понатыкали…

– Так-так-так-так-так… – пробормотал дед, усмотревший в моих рассуждениях что-то свое. – Это что ж выходит…

Он прищурил глаза и что-то начал соображать.

– Получается, что если в пяти шагах от меня колдуны свои козни строят, то до меня они никак не доберутся?

Я кивнул.

– А ты сможешь подойти и по башке его треснуть. Вот потому-то мы с тобой до сих пор и живы.

Дед нахмурился, что-то обдумывая. Наверное, привязывал получившийся вывод к марксизму. Не желая знать, во что отольется сплав марксовой мысли и магии, я оторвал его от размышлений.

– Ладно. Раз не спится тебе, давай поговорим о наших планах. Мы-то что дальше делать будем? Ты, я вижу, за здешних уже душой приболел.

– Так свои же люди – бедняки…

Я покивал – ждал чего-то такого…

– А я так думаю, что нам надо не мелкие недостатки тут исправлять, а в столицу двигать. Ты хоть удосужился узнать, как она тут называется?

– Удосужился. Мум она называется. Город Мум.

– Так вот давай определяемся мы в этот самый Мум вместе движемся или порознь?

Я тоже спустил ноги на пол.

– Лично моя цель – найти Луция и домой уйти. У меня там дел – как грязи.

Вспомнив покинутый мир, вздохнул.

– У меня там ипотека…

– Это еще что такое?

– Тебе лучше не знать…

Но под настойчивым вопросительным дедовым взглядом объяснил, что значит это слово.

– Жить, чтоб платить всю оставшуюся жизнь какому-то буржую?

Меня это несколько задело, но у меня имелось чем ответить:

– А у тебя, что лучше, что ли? Жить в бараке или коммуналке, что когда-нибудь потом получить комнату чуть побольше. Но тоже в коммуналке…

Разговор о моих делах напомнил предку, что и у него там дела остались.

– И мне есть зачем вернуться, – сказал он после короткого раздумья. – Мне там еще белую гидру добивать! Да предупредить наших что и как там дело дальше в РСФСР пойдет…

– А вот на это, пожалуйста не надейся, – как мог твердо сказал я. – Про предупреждения. Я тебе потом объясню, что к чему.

На улице послышался шум. Кто-то там робко начал выкрикивать «Товарищ Алексей! Товарищ Алексей!» Но дед полуобернувшись рыкнул:

– Да подождите вы!

И там все умолкло.

Глава 7

– Это почему же не скажешь?

По ядовитому тону понятно, что не время сейчас такие разговоры вести. Я как мог миролюбиво отозвался.

– Там тебе наверное твоего Воркуна привели. Сходи поговори… Может быть уяснишь что-нибудь для себя.

– Почему не скажешь? – упрямо повторил дед. – Боишься?

Разозлил он меня. Ну я и ответил.

– Потому что знаю, чем все для предупреждальщиков заканчивалось, когда они товарища Сталина пытались предупредить…

Дед вспомнил, наконец, кто я и из какого времени. Надо будет ему это почаще напоминать- меньше конфликтов будет. Чуть остыв, я добавил:

– Сходи, поговори… Может быть и правда что-то для нас полезного узнаешь. Для нас тут сейчас любое лыко в строку…

– А ты?

Я едва не рассмеялся.

– Что я бандитов не видел? Их и в моем времени хватает.

Дед двинулся к двери и я в спину ему посоветовал.

– Очень тебя прошу – не воспринимай ты этого Робингуда как борца за социальную справедливость. Ошибешься…

Дед вернулся через четверть часа.

Все в общем-то получилось, как и предполагалось. Признав деда новой властью деревенские привели к нему Воркуна. Со слов деда разбойник оказался колоритнейшим мужиком, до глаз заросшим бородой, без признаков благородства. Весь разговор с ним свелся к тому, что дед Саша напирал на то, что тот народный мститель и народ заслуживает свободы от мироедов и кровососов, а местный, когда понял, что убивать его тут не будут, распоясался и показал, что ему не за народ больно, а за самого себя, бедного, униженного и оскорбленного. В прямом смысле бедного – своей целью он считал нагрести под себя побольше ценностей и погулять на них.

– Никакой идейной базы… – с явно видимым разочарованием подвел итог разговору родственник.

А я другого и не ждал.

– А чего ты хотел? Нет тут пролетариев. Только мелкие хозяйчики.

Дед сердито хлопнул по коленям и поднялся. Его распирало раздражение.

– Но что-то ведь нужно делать? Нет таких крепостей…

Вот прилипло-то. Надо впредь поаккуратнее с цитатами.

– Да дались тебе эти крепости… С кем тебе тут новый мир строить?

– Сам. Пока один. А там и другие появятся, – решительно сказал родственник. – Ничего страшного. Буду социальную справедливость по-своему восстанавливать.

Вот это уже было интересно. Я прищурился.

– Это как же? Как Стенька Разин? Или Ермак Тимофеевич?

– А хотя бы, – не захотел раскрывать своих планов дед.