Попаданка для черного дракона

Разговор с лордом Керушем дал мне понять, что, во-первых, план граара очень даже выполним и реален, можно спрятать браслет Арвина и найти другого мужа. А во-вторых, я узнала, что в виде ведьмы на меня ни один дракон благосклонно не посмотрит. Такая вот оказалась оборотная сторона у моей маскировки. Ничто не идеально. Мне показалось, что на меня-то лично лорду Керушу искренне наплевать, но у него было явное предубеждение против всех ведьм сразу. Разделяли ли его мнение другие драконы, непонятно, но только после я сообразила, что мой внешний вид любому, даже самому позитивно настроенному к ведьмам дракону скажет: «Нет, эта кандидатура для каких-то любовных дел априори не годится». Ведь то зерно магии, которое у такой девушки было, она уже раскрыла, его нельзя уже использовать для рождения маленьких дракончиков.

Я ломала голову над тем, как выкрутиться из сложившейся ситуации, а еще иногда позволяла себе издалека взглянуть на Керуша. И чем больше я на него поглядывала, тем больше он мне нравился: симпатичный, обаятельный, со всеми вежливый. Ага, со всеми, кроме меня. А улыбка у него – будто солнышко весеннее выглянуло, будто улыбается одновременно всем лицом: и глаза ярче становятся, и губы такие, что аж целовать хочется. Да что там, кажется, что и со спины можно понять, когда он улыбается: даже по затылку видно.

Граар в ответ на мои грустные вздохи только фыркал:

– Ты же кошка, – вещал он важно, вылизывая себя в непотребном месте. – Дождись течки, и все сладится само.

– У людей так не бывает, – вздохнула я.

– А у драконов? – подумав, спросил граар, удивленно уставившись на меня.

– А черт их знает, этих драконов, – буркнула я, высыпая осколки леденцов ему в миску.

От расстройства я сегодня запорола несколько заготовок, вместо симпатичного рисунка получилась ерунда совершеннейшая, да еще прошлепала время, пока можно было догреть и попытаться хоть как-то исправить. На коричнево-бордовые осколки и обрезки невнятного вида не позарились и девчонки с нашей кухни – избаловались совсем.

На следующий день, подготавливая новую порцию золотистой сахарной ваты, я тяжело вздохнула и с удивлением заметила, что рядом кто-то вздохнул так же, будто эхо. Даже трижды. Обведя взглядом девушек, с удивлением подметила, что не одна я тут несчастно влюбленная.

Марион сидела перед духовкой, в которой готовилась очередная порция коржей для пирожных, и тяжело вздыхала, косясь на таймер. Ну, тут понятно, думает о своем драконе Арвине. Козел он все же упрямый. Другой на его месте попросил бы прощения, а потом Марион, небось, сдалась бы и надела браслет. Но этот упрямец не извинится. Хотя они друг друга стоят.

Рядом со мной, несчастно вздыхая, нарезала на кусочки местные фрукты для начинки Эмма. Тихая незаметная девушка, безотказная и безропотная. Иногда она ненароком бросала через плечо взгляды в сторону господина Дарбера. Не знаю, что ей так приглянулось, но, вообще-то, когда, добиваясь разрешения на установку столиков на улице, наш хозяин не посещал кухню, работницы нет-нет да заводили пластинку о том, что и платить могли бы побольше и без всяких там выкрутасов и красивостей готовить, и время на эти столики не тратить… А Эмма, наша тихая безропотная Эмма, всегда бросалась его защищать, чем вызывала хохот замужних поварих. Не то чтобы господин Дарбер был чем-то плох. Он был уже взрослым мужчиной под сорок лет, плотным, но не толстым, прекрасно умел готовить и сам создал свой бизнес с нуля. Был он вдов и имел двоих детей семи и восьми лет: мальчика и девочку. В сторону наших дам даже и не думал смотреть, хоть и возглавлял женский коллектив. Когда нужно было задержаться, чтобы доделать заказ или еще что, Эмма всегда первая бросалась ему на помощь.

– У него же дети, ему нужно домой, – краснея, приговаривала она.

Ага, у него дети и у них есть няня. Господин Дарбер, правда, никого в деньгах не обижал и за сверхурочную работу доплачивал втрое против обычного. Но никак иначе, кроме как денежно, интерес Эммы к себе не поощрял.

Еще один тяжелый вздох послышался близь двери в зал. Там присела на минутку передохнуть Клодина и в щелочку подглядывала за посетителями. У меня от удивления брови взлетели почти под косынку. Клодина, наша легкомысленная веселушка, которая не в силах не болтать ежесекундно, косилась в зал с тоскливым видом и вздыхала. Вероятно, ей приглянулся кто-то из посетителей.

Подумав, я бросила венчик, которым взбивала вручную сахарную пену, и выключила конфорку.

– Девки, а что это мы скучаем? Давайте-ка устроим девичник!

– Что? – удивленно оглянулась на меня Эмма, вынырнув из своих мыслей.

– Какой девичник? – выпрямилась Марион.

– Самый настоящий девичник: купим мяса и сладостей, чайку и вина, устроим посиделки! – важно взмахнула я венчиком, на котором повисла золотистая ниточка сахарной ваты.

– Тогда лучше самим приготовить, – хихикнула Эмма. – Мы ж все умеем.

– Давайте ко мне в гости, у меня места много, – улыбнулась скромно Марион.

– Клодина, ты с нами? – окликнула я официантку.

Она будто встряхнулась от своей грусти, вскочила с места и разулыбалась.