Попаданка для Наследника Империи

— Нет. Это было лишь глупое предположение. Ты что, мог бы спутать жену с кем-то ещё? А вот твоя идея мне кажется куда более жизнеспособной. Кто, как не Оракул, сможет разобраться во всем? Он-то точно узнает, был ли обман, и почему ваша брачная ночь с женой завершилась не так, как должна была. Возможно, он даже и без Астры снимет с тебя брачные обеты.

Эйджен хмурится, размышляя над словами матери.

— Думаешь, сможет? Он настолько силен?

— Ну конечно! Я уверена. Не знаю, почему ты сомневаешься? Что там у вас в миру происходит, если вы не верите в силу Великого Оракула? — Эйджен пожимает плечами. А я недоумеваю, что Леанна задумала. И как это связано со мной, вообще? Может, она просто хочет отправить его отсюда на время.

— Значит, я должен к нему отправиться на другой конец страны, имея лишь смутную веру?

Женщина берет его руки в свои и произносит твердо:

— Не веру, сын, а точную уверенность и знание — он поможет. Заодно, возможно, узнаешь у него, что поможет мне снять проклятие?

Эйджен вскидывает голову. По лицу вижу, ради себя, сомневался, стоит ли идти, а ради матери точно отправится к загадочному оракулу.

— Для тебя я готов не просто на край страны тащиться, а даже, если нужно, на другой континент, мам.

Я так и знала!

— Но у меня одна просьба, — добавляет Леанна, переводя взор на меня. — Возьми Ксению с собой.

— Ксению?

Ой, ну что так удивляться? Ксению. И да, это я. Тут больше никого нет так-то.

— Да, мою кошку. Я так ее назвала, не удивляйся.

— Какое странное имя для рыси, — принц почесывает затылок, снова разглядывая меня, но теперь с недовольством. Словно я для него лишняя обуза.

— Да чего тут странного, сын! Я сто лет провела в одиночестве! Имею право немного чудить! Как считаешь?

Эйджен смущается и опускает голову. Пристыжен.

— Прости. Конечно, я сделаю все, что попросишь. Но зачем ей к Оракулу?

— Надо, сын, просто поверь мне. Ты сам все поймешь, когда доберетесь до Панденитовых гор, где уже больше тысячи лет живет Оракул Илаким Ансал.

По лицу принца не понятно, испытывает ли он такую же уверенность, как мать. И вместе с ним я тоже начинаю сомневаться. Но у меня иного выбора просто нет. Я могу только довериться опыту и знаниям Леанны.

— Пойду в лес, соберу чего-нибудь в дорогу. Надеюсь, эта твоя хищница хотя бы охотиться умеет, и мне не придется с ней нянчиться и обеспечивать едой..

Эм… А чего это он на меня злится?

— Сын, прошу не срывай свою злость на супругу-кошку на моей Ксении. Она единственная моя радость за все сто лет. Береги ее и защищай, как если бы вместо нее была я.

Принц бросает на меня скептический взгляд. Мол, это я должна защищать, а не меня.

Обреченно машет рукой, не желая дальше спорить.

— Ладно, присмотрю, куда деваться.

Выходит из дома, а Леанна обнимает меня.

— Ксения, я очень надеюсь, что все получится. Если Оракул не поможет, то никто другой. Причем вам обоим сразу. Я поэтому попросила Эйджена. Помоги и ты мне. Уверена, ты здесь на Шендаре именно за этим… Все так запуталось, что без помощи Великого Духа не обойтись. Думаю, это он призвал тебя, чтобы спасти наш мир. Мы с мужем нарушили баланс, а вы с Эйдженом должны вернуть его и спасти Шендар. Прошу, помоги нам! Мне, ему и себе…

Разве я могу отказать в такой жизненноважной просьбе?

Глава 30

Эйджен

То, что я обнаружил в Проклятом Лесу стало абсолютной неожиданностью. То есть, кого. Маму! Которую уже и не чаял однажды увидеть.

Я даже не сразу поверил, что это и правда она. Долго подозрительно разглядывал полупрозрачную женскую фигуру в оранжевой дымке, утверждавшую, что она императрица Леанна дер Вайн, и воскрешал в памяти те крупицы воспоминаний, что еще не успели стереться окончательно. Они были уже столь смутными, что я боялся ошибиться. Быть обманутым в очередной раз мне вовсе не хотелось. Тем более под действием собственного безграничного желания, чтобы это действительно оказалась она.

С недавних пор я весьма скептически отношусь к различного рода необычным явлениям. Хватило того, что сделал предложение Астре, сам не понимая, зачем. Сейчас, конечно, уже знаю — под действием внушения, но мог бы и раньше заподозрить что-то неладное. Совсем разум потерял от собственного стремления встретить истинную.

Поэтому и не спешу радоваться обнаружению давно пропавшей мамы.

Однако она меня убеждает. Есть такие вещи, которые знаем только мы с ней и больше никто. Например, как она любила гладить меня по голове и пела колыбельную, которую сама же и сочинила. И звала она меня по-особенному. Так произносила мое имя, что в душе всегда растекалось тепло.

За сто лет ничего не изменилось. Стоило ей запеть ту песню и протянуть ко мне руку, запуская пальцы в мои волосы, как я снова стал тем семилетним мальчишкой, который ее безумно любил.

Спустя некоторое время, когда вдоволь наобнимались, возмещая сто лет разлуки, мама рассказывает мне всю правду о том, что произошло и как она оказалась здесь.