Попаданка, которая гуляет сама по себе

— Как это? — Внутри всё дрожало, Таня залпом выпила воду.

— Тебе осталось жить ровно два полных цикла Ланара, это приблизительно шестьдесят дней. — Ректор развела руками: — Ты всего лишь гость в этом теле.

— То есть, — Таня облизала вдруг пересохшие губы, — я вернусь в свой мир, в своё прежнее тело? — Раблус Ен покачала головой. — Как это? Что это значит?! — Девушка вскочила на ноги. — Я что, исчезну?

— Да.

— Совсем — совсем? — её голос дрожал.

— Да.

— Нет. Не может быть такого, — отказывалась поверить Таня. — Я вот говорю на вашем языке, у меня получилось сжечь два стола. — Она едва дышала от волнения, в глазах застыли невыплаканные слёзы. — У меня выросли усы на щёчках и шерсть на ногах, значит, я смогу слиться с этим телом, с этим зверем…

— Это — то и удивительно и непонятно. — Холодность и надменность на лице ректора впервые сменились замешательством. Она сложила руки на груди и какое — то время молчала, а потом тихо произнесла: — История помнит такие случаи. Души — странники как появлялись из ниоткуда, так и уходили в никуда. А ещё… тела, в которые они вселялись, не могли ни ходить, ни говорить, и медленно истаивали. И я не понимаю, почему в этот раз иначе. Я следила за тобой, наблюдала, и каждый раз ты меня чем — то удивляла.

— Потому что я сильная! — Таня заломила руки. — И я смогу сделать то, что не смогли сделать другие: я сроднюсь с этим телом и сольюсь со своим зверем.

— Я воин великого народа нагов, Страж, который приставлен охранять осколок небытия, и я заявляю: шансов нет. Это случится в любой момент, потому что твоя душа не имеет связи с этим телом, а сущность зверя слишком труслива, чтобы вырваться, и это понятное дело: столько лет просидеть на задворках сознания.

— Не верю, что нет выхода. — Слёзы текли по щекам. — Не верю! — со злостью закричала Таня. — Так нельзя. Так неправильно. — Её голос понизился до шёпота: — За что?

— На эти вопросы у меня нет ответов. Тебе просто не повезло родиться в одно время с Танией Чауррь.

— Что же мне делать? — Таня стояла с поникшей головой. — Как мне дальше быть?

— Проживи достойно отведённое тебе время. И, Татьяна, — в голосе ректора звучала просьба, — я бы хотела, чтобы ты об этом не говорила своим друзьям. Я видела, ты сдружилась с орчанками, и к тебе благоволит замкнутый юноша из северных королевств. Как же его? — между бровями пролегла складочка. — Дарел. — Они посмотрели друг на друга, у каждой были свои мысли. — Пожалуйста, ради них же. Однажды ты исчезнешь, а им продолжать жить дальше. Пусть лучше они думают, что ты перевелась в другую академию, чем будут ожидать этого момента и уже сейчас скорбеть. А я обещаю тебе: когда это произойдёт, я создам такой миф вокруг твоего имени.

— Мне можно будет принять участие в соревнованиях? — каким — то чужим голосом поинтересовалась Таня, не ответив ни да, ни нет на эту просьбу. Перед глазами стояли счастливые лица орчанок и горделивое выражение на лице Дранкивы, когда топоры раз за разом попадали в мишень. — Или я уже не успею?

— Я тоже об этом думала. Соревнования начнутся уже через неделю. — Раблус Ен улыбнулась: — Продолжай делать всё то, что делала раньше, иначе это будет выглядеть подозрительно. И если тому суждено быть, то ты со своими друзьями поучаствуешь в борьбе за победу для академии.

— Спасибо, — Таня едва смогла произнести это простое слово и побрела к выходу. Ей больше нечего было здесь делать. В голове крутилась одна мысль: "Теперь я знаю всю правду! Вот только как дальше жить с этим знанием?"

— Татьяна, ты ничего не ответила на мою просьбу.

— Мне совсем — совсем ничего нельзя рассказывать Дранкиве? — взявшись за ручку, не оглядываясь поинтересовалась Таня. — Даже про то, что раньше в этом теле жил шахкхар? Это бы многое объяснило. Всем.

— Про шахкхаров тем более нельзя упоминать. Такая новость посеет панику в сердцах. Бестелесных боялись всегда, а с веками этот страх перерос в неконтролируемый ужас. И их можно понять. Каждый жил и боялся, что в их дом однажды постучится беда — бестелесный заберёт самого близкого: сына, дочь, брата, сестру, любимого.

— Всё равно не понимаю. — Таня обернулась и посмотрела на ректора. — Как можно было не заметить, что рядом с вами находился этот самый…бестелесный? Ведь по рассказам и тому отношению, которое я чувствую к себе, предшественница была далеко не подарок.

— Печать, — только и сказала Раблус Ен. — Мы бы и дальше никогда не узнали об этом, не обнаружь я однажды ночью Танию Чауррь возле осколка. Она слушала. — Ректор приподняла изогнутую тонкую бровь. — Мы всегда терпимо относились к выходкам наших учеников, тем более к детям сиротам.

— Что — о — о? — Таня не верила своим ушам. — У Тании Чауррь не было родителей?

— Нет. От неё отказались ещё при рождении. Я поднимала документы, искала, откуда к нам попала эта девочка. Оказалось, из детского приюта.

— Ясно. Ничего не меняется ни в том мире, ни в этом. — Она вышла из кабинета.

В коридоре её ждала Дранкива. Она подошла к Тане и долго рассматривала её лицо. Девушка не выдержала и заговорила первой: