Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов 2

После того, как Мара, закрыв глаза, нос и уши, подавила жажду крови, окровавленные девушки и клетка сами растворились в воздухе, а мы вышли с полянки по одной из шести дорожек. Её выбрала я по смутному ощущению, что Санаду где-то в той стороне. Делиться этой информацией с Марой не стала (мало ли как отреагирует), просто сказала, что пойду только туда и всё. Мара сначала демонстративно остановилась на поляне, но через несколько минут меня догнала и молча пошла сзади.

Нервировала, буравя взглядом спину.

Теперь она смотрит вперёд, на вьющуюся между деревьев тропу:

– Когда я одна здесь ходила, между полянками дорожки были минут на пятнадцать ходьбы, а мы уже час идём – и ни одной поляны.

– Возможно, это тоже своего рода испытание? – предполагаю я.

– Хм, – Мара окидывает меня оценивающим взглядом. – И в чём испытание? В том, что я тебя не убью? Так я не идиотка, и так не могу этого сделать.

У неё что, комплексы по поводу собственных умственных способностей? Что она так часто напоминает, что не дура?

Конечно, эту мысль я сохраняю при себе, озвучиваю другую:

– Возможно, устроители лабиринта полагают, что ревность заставит тебя действовать опрометчиво? Хотят посмотреть, как мы сцепимся?

– Пф! – Мара задирает нос. – Ты просто куколка для развлечений, на тебя даже обижаться нельзя, всё равно после того, как ты выпила кровь Санаду, у тебя не было иного выбора, кроме как греть его постель в моё отсутствие.

С первых презрительных интонаций «ты просто куколка», я понимаю, что последует гадкая гадость, и многолетний рефлекс срабатывает, помогая отстраниться от этих слов, будто приглушить их в своём сознании, отгородиться.

Это помогает не вспыхнуть яростью, не заскрипеть зубами. Лишь сердце чуть ускоряет бег.

– Это ведь ты анонимки писала, – усмехаюсь я, невольно напрягаясь в ожидании нападения. – Надеялась, что я глупо сбегу, а как получила ответ – испугалась.

Ноздри Мары раздуваются, отвечает она резко:

– Я не испугалась, просто не собиралась попадать в ловушку Танарэса, ты ведь ради него стала выводить меня на разговор, надеялась и на встречу выманить.

Хе-хе, не те у тебя разведданные, Марочка.

– А что касается содержания писем, – Мара переходит на небрежный тон, – то я просто хотела защитить Санаду от подручной Танарэса. Впрочем, то, что я писала, настоящая правда, можешь считать, что я ещё действовала из солидарности с рыжими.

– Желание сохранить лицо похвально, – киваю я. – Но если я вправду так зависима от Санаду, то я не смогла бы предать его ради Танарэса. Что-то в твоей картине мира не сходится.

– Всё сходится, – уверенно возражает Мара. – Просто я знаю Санаду. Он не стал бы порабощать полностью, наоборот, в остальном оставил как можно больше свободы, чтобы самому себе казаться лучше, чем он есть на самом деле. Но вот через кровь внушить страсть к себе, снизить критичность восприятия – это да, это он сделал для упрощения твоего пребывания в его постели, ведь Санаду не любит сложности, выяснения отношений и всю эту романтическую чепуху, так нужную юным наивным девочкам. И ты как всякая влюблённая девочка решила избавиться от конкурентки. Но что не считай меня врагом, ты просто временная замена, я тебе даже сочувствую, тебя же потом выкинут, как ненужную вещь.

Как там Мара сказала? Надо спокойно относиться к тому, что здесь показывают? Что ж, в любом случае она последняя, кому стоит верить, особенно в том, что касается моих отношений с Санаду. А я натренирована игнорировать неприятных людей.

Пожимаю плечами:

– Тогда не вижу поводов для беспокойства.

И отправляюсь дальше.

– Ты слышала, что я сказала? – Мара мгновенно меня догоняет, дышит в спину.

– Да, конечно, – я чуть прибавляю шаг.

– А поняла?

– Разумеется.

– Если ты спокойна потому, что мне не веришь – зря.

– Ну почему же, – я прекрасно знаю, что лучшая защита – это нападение, и следую милому сердцу завету. – Если ты сказала правду, то как только Санаду перестанет воздействовать на меня через кровь, я перестану испытывать к нему привязанность. Значит, расстаться с ним будет легко. А за время отношений, даже если он на мне не женится, я и титул себе выпрошу, и денег накоплю, и дело какое-нибудь своё открою. За что на меня валятся все эти плюшки? А за то что в постели получаю удовольствие с желанным мужчиной. Он ещё из чувства ответственности мне на прощанье подкинет что-нибудь ценное. И нельзя будет сказать, что я потратила на него свои лучшие годы, потому что теперь я не старею. Куда ни посмотри – всё чудесно. Особенно приятно, что после расставания я об этом даже переживать не буду.

Последнюю заготовленную фразу «спасибо, что подкинула такую ценную информацию» решаю не говорить: Мара может ударить, а мне это не надо.

Она продолжает буравить взглядом мою спину.

Я размеренно дышу, чтобы не злиться.

И просто не думать ни о чём лишнем. Если в испытаниях этого лабиринта надо показывать себя пофигистом – что ж, мне и притворяться не надо: предпочитаю не переживать о том, что изменить не в силах. И добилась мастерства в этом деле.