Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов 2

Правда, у вампиров с этим проблемы, но я же не архивампир, как-нибудь проведу на Земле несколько часов, чтобы встретиться, всё объяснить.

Из Эёрана хотя бы письма смогу отправлять!

Мама опять воет в голос, папа склоняется к ней, его плечи вздрагивают от сдерживаемых рыданий, дедушка…

Зажмуриваюсь и затыкаю уши: нет! Не хочу это слышать и видеть, я должна отсюда выбраться, а не хоронить себя вместе с родными! Я выживу!

Вдавливая пальцы в уши, осознаю другое: Санаду нет. Я больше не держу его за руку.

Блин!

Распахнув глаза, поворачиваюсь: его нет на кухне.

Мы снова потерялись.

Э, нет! Так не пойдёт!

Сердце рвут рыдания близких, пробивающиеся сквозь заслон пальцев. Меня разворачивает, чтобы я видела их горе, но я зажмуриваюсь и сосредотачиваюсь на Санаду.

На ощущении его крови.

Опять нас разделило.

И снова я тянусь к частичке себя в нём. По кусочку откалываю прочие ощущения, оставляю только одно – чувство общности с Санаду.

Его присутствия.

Ощущения, что мы настолько связаны и цельны, что я могу дотянуться до него на любом расстоянии.

В этот раз я чётче улавливаю момент, когда сначала сердце, а потом всю меня, выворачивая, протаскивает через пространство, чтобы выбросить на расстоянии вытянутой руки от Санаду. Опять у меня от слабости подгибаются колени, состояние шальное, окружающее осознаётся не сразу.

Стоящий спиной ко мне Санаду колотит невидимую преграду кулаками. Его трясёт, я резко ощущаю его панику и понимаю, что моя паника от слёз родных могла быть усилена его страхом, потому что по ту сторону невидимой преграды на озарённой лунами лужайке Мара душит меня.

Сюрреалистично смотреть, как твоя точная копия из последних сил отбивается от сидящей верхом Мары. У той расцарапана щека, волосы в крови и взгляд бешеный.

Санаду с рыком бросается на преграду.

– Погоди! – окликаю я.

Дёрнувшись, Санаду разворачивается и во все глаза смотрит на меня. Секунда – и он сгребает меня в объятия, бормочет:

– Ты жива, жива, жива.

Лихорадочно ощупывает меня, целует. И я ощущаю, как паника сменяется облегчением. Только руки у Санаду продолжают дрожать.

– И всё же мне кажется, я могу телепортироваться, – замечаю я и наклоняюсь, чтобы заглянуть через его плечо.

Мара продолжает «меня» душить.

– Кхм, – странно видеть такое и приятно ощущать радость Санаду от моего возвращения. – Мне кажется, или это настоящая Мара там?

Теперь и Санаду оглядывается. Дёргается всем телом.

От «моего» удара по лицу Мара чуть отворачивает голову, замечает нас и застывает. Глаза её распахиваются шире, она косится на неподвижное тело под собой – и отскакивает, поднимая руки – типа она ни при чём.

Что-то говорит, но прозрачная преграда не пропускает ни звука. Правда, по выражению лица и жестикуляции понятно, что Мара всю вину за драку валит на лежащее на травке тело. Благо тело признаков жизни не подаёт, но даже так всё выглядит несколько сюрреалистично.

Настолько сюрреалистично, что я торжественно провозглашаю:

– Так вот как я буду выглядеть после смерти. Симпатичненько.

Санаду вздрагивает.

– Да ладно! – хмыкаю я, но руку его сжимаю покрепче. – Я бы огорчилась, останься ты к происходящему совсем равнодушным. Думаешь, Мара попытается меня убить после лабиринта?

– Опасаюсь, – тихо признаётся Санаду, но по невидимой преграде стучит.

Мара бросается к нам, продолжает что-то лепетать, то и дело указывая на «мой» труп и свою расцарапанную щёку и укушенную шею. Длинные рыжие волосы прикрывали кровавую рану, зато теперь, когда Мара их поднимает, можно оценить неслабые повреждения.

– Кажется, – меня посещает внезапная мысль, – Мара боится, что я её загрызу.

Открытие довольно неожиданное.

Наши взгляды встречаются. Мара смотрит на меня странно. И вдруг невидимая преграда мутнеет. Мара бросается на неё, но, как и Санаду до этого, пробить не может.

Санаду ударяет по преграде с нашей стороны.

Что бы ни показывала иллюзия, нам надо держаться вместе. Я не хочу, но понимаю – это необходимо.

Только как?

Пинаю преграду – словно по кирпичной стене попадаю.

– У-у! – прыгаю на одной ноге.

На подгибающейся после телепортации ноге. Качнувшись, опираюсь на Санаду. А мысли – мысли крутятся вокруг невозможной телепортации: я ведь уже два раза смогла.

Санаду удерживает меня от падения, косится на Мару, и все его тревоги отчётливо мелькают на лице: надо объединяться, но «мой» труп как бы намекает, что это чревато.

Обхватив Санаду за талию, я вынуждаю его вместе со мной прижаться к незримой, всё сильнее мутнеющей преграде. Пристально смотрю на Мару. У неё даже руки опускаются. Наверное, в попытке сосредоточиться на её стороне поляны у меня становится страшный взгляд. Или кровожадный, не знаю. Но я… я смотрю на траву возле Мары и пытаюсь ощутить себя и Санаду там. Снова «вывернуться наизнанку» чтобы пройти сквозь пространство.

«Я могу!» – кричу себе, подаюсь вперёд сильнее, практически распластываясь по преграде.

Мара отступает на шаг.

– Клео, – встревоженно шепчет Санаду.

Но я словно куда-то проваливаюсь, разделяюсь. Цепко смотрю на траву возле Мары. На Мару. Пытаюсь почувствовать и её.