Попаданцам предоставляется общежитие! (СИ)

А я в который раз хорошего человека во враги записала и во всех преступлениях заподозрила. И сейчас наорала. Сама не пойму, с чего на него так взъелась?! Как с первой встречи пошло, так и тянется; ни один вурдалак меня до такого бешенства не доводил, как Вилену удается. Но что ему, все-таки, в поместье Наррина понадобилось? Не лепрекона же с умертвием спасать полез! Тогда для чего ключи добывал?

Глава 20

О необдуманных поступках и выкриках.

Когда улеглась суматоха нашего триумфального возвращения и моя не к месту растопорщившаяся злость на чиновника, появилось время спокойно поразмыслить. Вопросов накопилось столько, что хоть по бочкам раскладывай да про запас соли — на всю зиму хватит. Больше всего меня занимал Вилен, точнее, его слишком уж своевременное и удачное появление.

Странная у него привычка, по самым неожиданным местам променад совершать. А в результате этих прогулок магическая сигнализация не срабатывает и охрана без сознания валяется. В магистрате я на чиновников вдосталь насмотрелась. Только таких пока не встречала. Выскочил, как оборотень из засады, помог, наорал и снова в кабинете засел, гадай теперь, чего добивался?

На доброго дедушку Мороза Вилен похож меньше, чем скелетон на девственницу, но нам уже который раз не прошеные подарки всучивает. Если и при герцогском дворе его делишки такими же «грязными» были, то… Похоже, немало извинений я этому несносному типу задолжала.

Второй странностью было то, что все шестеро пропавших оказались живыми и здоровыми. Это хорошо, конечно, только непонятно: на кого тогда председатель герцогской комиссии поохотиться успел? Оказалось, что на мавку. Попавшая не во дворец, а в клетку болотница непрерывно орала, жаловалась, требовала поскорее ее выпустить и успела рассказать при этом немало интересного.

Арку в приют принесла Брада. И она же, под разными предлогами, заманивала в нее постояльцев, получая за это побрякушки. А сказку про принца придумала для своих товарок, чтоб они еще больше иззавидовались. Да и появление новых бусиков и сережек как-то объяснить надо было.

Вряд ли сам Наррин с болотницей столковывался, скорее всего, подручного подослал, но выбор они сделали удачный. Глупая жадная мавка ни о чем не задумывалась и никого не жалела; очередную пряжечку к поясу цепляла и радовалась. А у нас и в мыслях не было, кого-нибудь из соприютников заподозрить.

Теперь и объяснение для непонятного затворничества градоправителя нашлось. Одну болотницу от другой только по количеству бантиков отличить можно, но Наррину при их нападении не до подсчетов было. Вот и отсиживался взаперти, гадая, что мы узнать успели и почему таким необычным образом отомстить решили. Его же собственную подельницу натравить на городского старшину вздумали!

Потом я выпустила мывок из кладовки, и Брада тут же заманила в арку новую жертву — умертвие. Наррин по поводу подручной успокоился, из дома выбрался и начал лихорадочно следы заметать: «зверушек» для развлечения проверяющего ему уже и так с лихвой хватало. Но не успел.

Мы нашли место переноса и глупая болотница перепугалась до смерти. Вместо того, чтобы мне во всем признаться, сама в арку полезла. И до последнего надеялась, что градоправитель ее защитит и наградит за верную службу. Вот же дурища! Наррин ее первой под выстрел герцогского кузена выставил, стараясь все концы обрубить.

Не знаю, наверное, Браду пожалеть бы надо, но у меня не получалось. Слишком много бед ее глупая жадность приюту принесла, а могла — и того больше. Стоило нам всего на один день опоздать!

Семейство огров своего блудного жениха все-таки дождалось. Слегка похудевший в заточении Крег был передан в руки будущему тестю, тщательно осмотрен и признан пригодным для семейной жизни. А после бурной совместной пьянки совсем родным стал, на следующее утро я их похмельные рожи одну от другой отличить не могла. Когда новоявленный тестюшка меня благодарить приперся.

Огр был счастлив: любимое дитятко пристроено, будущий зять не только нашелся, но и количеством конечностей с присланной картинкой совпадает. И уши очень похожи. Я растаяла от высыпанных на мою непривыкшую голову комплиментов и предложила, заодно, и невесту запечатлеть. Будет семейный портрет на долгую (не сразу мои художества забудешь, даже при очень большом желании) память.

Не зря я так долго будущих родственников своему постояльцу выбирала, огр на редкость самоотверженным существом оказался. Не отдал родимую «кровиночку» на поругание моему отсутствующему таланту, свою потрепанную жизнью морду взамен предложил. Или просто дармовой парсуной разжиться захотел.

Мучились мы с этим портретом часа три. А потом огр еще минут тридцать на свое изображение таращился. То ли любовался, то ли привыкал к суровой правде авбстракционизма в моем исполнении.