Попадись в мои когти

— Чего за нас переживать? Мы же герои. В любом случае выкрутимся.

— Герои — до первого комара!

— Вообще-то это ты больше всех про них ноешь.

Девушка звучно захлопнула рот, не желая подтверждать последний аргумент, но поняла, что спор завершился сам собой (и последнее слово осталось за Кудром), и напыжилась.

— Ладно, вы как хотите, а я пошла, — сообщила я и зашагала вперед по дороге.

Если мои предположения верны, она должна вести к Дырному колодцу, а от него до Перебордура рукой подать. Пешая прогулка на своих нижних конечностях еще никому не навредила, — даже дракону.

— Я с тобой! — подорвался Белый Рыцарь.

Рванул за мной так, что даже по инерции обогнал!

— Милорд, а как же мы⁈ — тонко возопила Тай.

— А вы караульте лошадей! — остудил ее порыв Суданский.

— А…а если феминистки придут⁈

— Ты в штанах, примут за свою! За Кудра заступишься, если что!

На это глашатессе возразить (опять) оказалось нечего, и она с мрачным видом плюхнулась на поваленную сосну. Кудр широким жестом предложил девушке горсть семечек.

— Что-то уж слишком быстро тебе наскучили твои друзья, — в шутку заметила я, когда мы с Суданским отошли от Пинна и вынужденной стоянки примерно метров на двести.

— Они не прискучили, — Артем поник и ссутулился. — Не будь их, я бы… не знаю, что бы я сейчас делал.

Всю свою браваду растерял. Неужели на него так повлияло открытие, что магия существует?

— Скорее всего, нашел бы иных напарников в поисках принцессы, — я остановилась и сунула руки в карманы. — Ну-ка колись, рыцарь, в чем причина упаднического настроения?

Он удивленно глянул на меня. Я не отвела пристального взгляда — все, как учила бабушка Сцилла.

Рыцарей только так и надо стимулировать. Иначе боевой дух потеряют, и что с них потом возьмешь? Только шлем, на память. А у этого даже шлема нет.

Бедолагу проняло:

— Может быть, это странно, но мне зверски надоел этот мир. Всего лишь за двенадцать дней мне обрыдло… все. И дело даже не в элементарных удобствах, — Артем запустил пятерню в волосы. На его лице отражалось внутреннее напряжение. Будь он драконом, сейчас бы дымился. — Я чувствую свою… чужеродность. Люди здесь вроде бы такие же, но при этом все равно другие. Все чужое для меня, я чужой для всего этого. Магия, драконы, ведьмы, принцессы… не для меня это, не мое! Я никогда даже не увлекался этим жанром. Что такое фэнтези, знаю, книжки почитывал, фильмы смотрел, но, блин, себя в шкуре супергероя-спасителя мира не представлял ни разу! И угораздило же! Теперь чувствую себя так, словно занимаю чье-то место. Кто-то другой должен был оказаться здесь, не я! — он шумно перевел дух. — День-два все воспринималось как развлекательный поход, но потом случилась первая стычка. Господи, я никогда не предполагал, что способен убить мыслящее существо! Но убил, и рука не дрогнула! И даже то, что все мои подвиги, по сути, — крупное везение, меня не извиняет! А оно когда-нибудь закончится, и что тогда делать⁈ Одно дело, если меня, дурака, убьют, туда мне и дорога! А если из-за меня пострадает Тай или Кудр, я себе никогда не прощу!

Не удивил, ни искорки. Типичная депрессия попаданца. Несоответствие мироощущений разума и окружающей среды. Чем больше разница между мирами, тем ярче проявляется дезориентация. А в совокупности с отличиями климатических условий и вовсе — может такой приступ «приятных ощущений» накатить, что мысли из ушей потекут.

Эх, придется поработать внештатным психологом — не сигналить же Виктору из-за такой ерунды. Хотя… стоило бы ради того, чтобы посмотреть на его рожу. Но не получится.

Ладно. Не будем провоцировать и лишний раз дырявить и без того исковырянную мирооснову. Психолог из меня не ахти какой, однако другого поблизости стопроцентно не завалялось. А там дождусь эпичного момента, когда доберусь до Оголтело-Феминизмово, смогу лично убедиться, что тамошние жительницы нуждаются в помощи, и вызову сразу психиатрическую бригаду. Пускай потом их всех оптом и лечат…

— Скажешь, я убийца? Гнусная мразь? — мрачно поинтересовался рыцарь. — Скажи. Это правда.

— Нет, не скажу, — я продолжила путь. Артем торопливо подстроился под мой шаг. — Таковы законы этого мира. Убей — или сам расстанься с жизнью. Иногда нам всем приходится соответствовать тому, что противоречит нашему внутреннему моральному кодексу. Ничего странного в приспосабливаемости нет. Вот если бы ты убил и ничуть не терзался по этому поводу, тогда стоило бы напрягаться. Ты поэтому увязался со мной? Чтобы поплакаться на попаданческую долю?

— Типа того, — хмыкнул он, но и вправду как-то невесело. — Ты здесь, пожалуй, единственный человек, который понимает, что значит попасть в другую реальность.

— Не человек, но понимаю, причем в буквальном смысле. А как же целая деревня феминисток? Они здесь в точно такой же ситуации.