Попасться на крючок (ЛП)

Это объясняло, почему несколько часов спустя, когда они вошли в студию звукозаписи и несколько членов группы с интересом рассматривали Ханну, Фокс обхватил её за плечи и почти прорычал: — Отвалите, она занята.

Этот человек был полностью за бортом.

* * *

Ханна влюбилась в Алану Уайлдер мгновенно.

Солистка группы «Ненадёжные» находилась в кабине звукозаписи, когда они вошли в студию «Reflection», звук её горлового мурлыканья наэлектризовал воздух и привёл Ханну в восторг. Она подошла к стеклу, словно загипнотизированная, кожа задрожала от возбуждения, и она уже представляла, как слова Генри будут звучать из горла рыжеволосой красотки.

Прежде чем она успела поднести руку к стеклу, чтобы прикоснуться к музыке, тепло Фокса окружило её, его ладонь погладила её по обнажённой руке. Мурашки пробежали по пальцам ног, волосяные луковицы вздохнули в удовлетворении. О, Боже. Она уже ошибалась раньше. Путешествие в рай гранжа для записи демо не было чрезмерно возбуждающим.

Вот что было.

Ханна откинула голову назад, чтобы вопросительно посмотреть на Фокса, и обнаружила, что его раздражённый взгляд сосредоточен на чем-то, кроме женщины, исполняющей песни так, словно она была рождена для магии. Ханна проследила за его взглядом и обнаружила диван, занятый тремя музыкантами: один с гитарой, второй с басом, лежащим боком на его коленях, третий со скрипкой, которая выглядела так, словно пережила лучшие времена.

— Ты девушка из продюсерской компании? — спросил скрипач.

— Да. — Она протянула руку и подошла к троице, двигаясь в тандеме с Фоксом, чьё прикосновение теперь лежало на её спине. — Э… Я Ханна Беллинджер. Приятно познакомиться.

Она пожала руки гитаристу и бас-гитаристу, отметив, что их немного забавляет тот факт, что Фокс возвышался позади неё, как телохранитель.

— Вау, — вздохнула Ханна, наклонив голову к кабине звукозаписи. — Она невероятна.

— Правда? — Это говорил басист, в голосе которого слышались нотки Карибы. — Мы здесь просто для украшения.

— О, я уверена, что это неправда. — Она засмеялась.

— Мы потеряем и эту работу, раз уж ты здесь. — Скрипач встал, взял её руку и поцеловал костяшки пальцев. — Ты определённо приятнее для глаз, чем мы, уродливые ублюдки.

Комически принуждённый смех Фокса длился на пять секунд дольше, чем у всех остальных.

Ханна повернулась и подняла бровь на него через плечо.

Что с тобой не так?

Похоже, осознав, какое зрелище он собой представляет, он кашлянул в кулак и скрестил руки, но остался рядом. Он ревновал?

Если бы она не была так шокирована, то, возможно, была бы… в восторге? Прошлой ночью она сделала гораздо больше, чем просто работала над гранжевым плейлистом, чтобы закончить все гранжевые плейлисты. При выборе песен, её решимость бороться за то, чтобы изменить мнение Фокса о себе, только усилилась. Она не собиралась возвращаться в Лос-Анджелес пока он узнает, что может быть чем-то большим, чем просто красивой шуткой. Человек, от которого все ждали, что он выполнит какое-то дерьмовое предназначение просто потому, что он может. Этого не происходит.

И может быть, тот факт, что он мог чувствовать ревность, был косвенным признаком прогресса? Может быть, ревность к ней доказывала ему, что он может захотеть когда-нибудь начать серьёзные отношения с… кем-то ещё?

Если, например, ему и Ханне не суждено быть вместе.

Ханна проигнорировала ужасное жжение в груди и повернулась обратно. — У вас была возможность просмотреть песни, которые я прислала вчера вечером?

— Да. Мы полночи работали над аранжировками.

— Ты будешь ими довольна, — решительно заявил басист, демонстрируя высокомерие музыканта. — Без вопросов.

Скрипач бросил на неё взгляд, в котором было наполовину недовольство, наполовину извинение за своего товарища по группе. — Как только Алана закончит там, мы прогоним песни, чтобы убедиться, что всё это работает для тебя.

Она улыбнулась. — Это было бы здорово, спасибо.

Трио вернулось к своему разговору, а Ханна вернулась к стеклу, чтобы наблюдать за Аланой, Фокс подошёл к ней. — Что это было? — прошептала она ему.

— Что это было, что?

— Ты ведёшь себя странно.

— Я помогаю. Они смотрели на тебя, как на десятиярусный праздничный торт, только что вошедший в дверь. — Ему не совсем удавалось изобразить непринуждённый тон, взволнованная рука поднялась, чтобы почесать щетину на челюсти. — Музыканты — плохие новости — все это знают. Теперь они оставят тебя в покое. Не за что.

Ханна кивнула, делая вид, что воспринимает его серьёзно. — Понятно. — Прошло несколько секунд молчания. — Спасибо за внимание, но не стоит. Мне не нужно, чтобы ты вмешивался. Если кто-то из них заинтересуется, я сама разберусь с этим.

Теперь его взгляд заиграл. — Как разберёшься?

— Решив "да" или "нет". Я способна сделать это сама.

Фокс изучал её, словно через микроскоп. — Почему ты так со мной поступаешь?

Ханна выдохнула смех. — Делаю что? Уличаю тебя во лжи? — Его челюсть, казалось, была готова сломаться, а в глазах читался намёк на страдание. — Если ты ревнуешь, Фокс, — тихо сказала она, — просто скажи, что ты ревнуешь.