Поперчить посахаренное

— Ничего, переживём, мы всё переживём, — улыбнулась студентка, нарисовав на пухлом, хоть и осунувшемся, личике шаткое веселье. БиАй запретил ей проведывать Бобби — вот что было трудно пережить, а ещё труднее догадку о том, что она никогда его больше не увидит. Никогда. Страшное слово, ужасное. Слово, которое только Чживон смог для неё опровергнуть. Когда она думала, что никогда её никто не поцелует — он сделал это, когда она думала, что никогда не похудеет — он заставил её немного похудеть, когда она думала, что никогда не потеряет бодрости духа и уже никто её не расстроит — он взлетел на Ямахе над мостом, и Дохи поняла, что всё-таки у неё появилась причина для расстройства. Битая, в шрамах, дикая и необузданная, неуправляемая и матерящаяся причина. Черт бы его побрал, ей даже гоняться за Ханбином было проще, терпя его насмешки, чем вспоминать это дружеское «хомячок», летящее в прошлое.

На следующий день Дохи подошла к БиАю с конвертом, когда-то врученным ей Чживоном. Там была крупная сумма на операцию по восстановлению зрения. Без приветствий и прелюдий, девушка протянула его королю университета, стоявшего в обнимку с Хёной. Та скромно возилась в своём телефоне, пока его рука лежала на её талии, а он болтал с друзьями. Всё выглядело, как обычно, с той разницей, что талия под ладонью Ханбина принадлежала одной и той же девушке уже больше недели, не меняясь на другие.

— Возьми, пожалуйста, — привлекла его внимание Дохи, суя белый конверт.

— Что это? — обернулся, опустив взгляд БиАй. Компания стояла отдалено ото всех, и никто их не слышал.

— Для Бобби. Он как-то дал мне… на хранение. Думаю, что ему для лечения сейчас это больше необходимо.

— Ты что, думаешь, я своему другу лечение не оплачу? — зажегся обиженной яростью Ханбин. Хёна отвлеклась от телефона, положив ладонь ему на грудь. Он механически положил свою сверху, продолжая испепелять глазами Дохи.

— Нет, но… это его деньги, и… вдруг он захочет мотоцикл новый купить? Тут должно хватить. — Чжунхэ вышел на шаг вперед, подойдя к девушке. Взяв у неё, испугавшейся нависшей над ней суровой тени, конверт, он поднял вторую руку, ухватил Дохи за ворот блузы под пиджаком и, оттянув его, медленно просунул туда конверт.

— Должно быть, ты не знаешь, что Бобби не забирает то, что дал, и не отдаёт то, что дали ему.

— Я знаю, но…

— Вот и распоряжайся этими деньгами сама, — Чжунхэ грозно на неё кинул взор, легонько похлопав через блузку по её груди, на которую опустился конверт. — Бобби ни в чем не нуждается.

— Правда, Дохи, — вмешался голос подруги. — Всё хорошо. — Низенькая девчонка с завистью посмотрела на Хёну. Та может навещать его под прикрытием статуса девушки БиАя.

— Ладно, — сдавшись, покивала она. — Тогда передай ему… передай, — «Что я скучаю, волнуюсь, переживаю, хочу его увидеть, не могу жить в неведении, что я… я…» — Чтобы поправлялся, — улыбнулась Дохи и вернулась к Джинни в аудиторию, всё ещё не отошедшей от вести о гибели Чживона.

— Хёны с нами опять сегодня не будет, да? — спросила она, видя, что та чудесным образом добилась своего, и БиАй теперь повсюду с ней.

— Да… разве захочет кто-нибудь сидеть в компании неудачниц, когда можно тусить среди кучки красавчиков? — расправила плечи Дохи, проигнорировав присутствие Чану и достав очки, чтобы прочесть свой последний конспект.

— Я не думаю, что дело в этом. Хёна не такая. Может, Ханбин ей угрожает? Как он увлекся ей опять?

— Она поддержала его, когда он потерял друга, — выжала из себя Дохи. Она была близка к правде. Хёна была с ним в ту страшную ночь, когда они уже не мечтали увидеть Бобби живым. — Это дорогого стоит.

Джинни промолчала, опять не найдясь, как говорить о подобном. Грудь сжали тиски. Она рассказала Юнги о смерти соперника, но и он не порадовался этому. Шуга знал цену жизни, и никогда не стал бы злорадствовать на сей счет. Чану, обернувшись с парты перед ними, внимательно посмотрел на Дохи.

— Чего вылупился? — заметила это девушка, похлопав ресницами сквозь толстые круглые линзы. — От красоты ослеп?

— Да я так…

— Вот и сиди, учи там свои записи.

— Я хотел спросить, — помявшись, парень развернулся всем корпусом. — Можно тебя проводить после занятий?

— Сеул мне не принадлежит, хочешь идти по нему рядом со мной — иди, — отрезала Дохи.

— Это «да» или «нет»?

— Ты тупой? — поправила она очки на переносице, злясь. Даже в том, что кто-то к ней клеится, она обязана Бобби. И это раздражало неимоверно, ведь перевернув её жизнь, он выпал из неё, оставшись в недосягаемости.