Поправки

Дениз почувствовала благодарность, когда Дон Армор встал, обнял ее и не попрекнул за то, что она ведет себя, как девчонка. Он уложил ее в постель, нашел пижамную рубашку, помог ей одеться. Опустившись на колени возле кровати, Дон Армор поглаживал ее по голове – должно быть, так он утешает своих дочек, невольно подумалось ей. Он гладил ее волосы, пока Дениз не задремала, а тогда принялся ласкать совсем другие части ее тела, которых вряд ли касался у своих дочек. Дениз старалась не просыпаться, но Дон становился настойчивее, уже не гладил, а почти царапал. Каждое прикосновение вызывало боль либо щекотку, но, когда Дениз осмелилась протестующе заскулить, мужские руки надавили ей на затылок – небывалое ощущение, – подталкивая голову вниз.

К счастью, закончив свое дело, Дон не пожелал остаться на ночь. Когда он вышел из комнаты, она осталась лежать тихо-тихо, прислушиваясь, что он там делает, куда идет. Наконец – к тому времени она снова задремала – Дениз услышала щелчок замка и гудение его большой машины.

Дениз проспала до полудня и как раз принимала душ в ванной на первом этаже, пытаясь осмыслить, что же она натворила, когда дверь дома снова распахнулась и послышались голоса.

Она лихорадочно сполоснула волосы, обтерлась и выскочила из душа. Отец прилег в гостиной отдохнуть. Мать стояла у кухонной раковины, отмывая герметичную корзину для пикника.

– Дениз, ты даже не притронулась к обеду, который я тебе оставила, – попрекнула Инид. – Ни крошечки не съела.

– Я думала, вы только завтра приедете.

– Озеро Фон-дю-Лак не оправдало наших ожиданий, – объявила Инид. – Не знаю, что себе думали Дейл и Хони. Ну ничего интересного!

У подножия лестницы валялись две дорожные сумки. Дениз перепрыгнула через них, помчалась в свою спальню – из коридора нетрудно было разглядеть упаковки от презервативов и окровавленное белье – и захлопнула за собой дверь.

Лето было загублено. И дома, и на работе Дениз чувствовала себя совершенно одинокой. Окровавленную простыню и полотенце она спрятала в шкаф и не знала, как от них избавиться. Инид отличалась сверхбдительностью, и у нее хватало в мозгу праздных синапсов, чтобы помнить, когда у дочери должны быть месячные. Когда подходящий момент наступит – ждать оставалось еще две недели, – можно будет использовать этот предлог и попросить прощения за испорченные вещи. Однако свободных клеточек мозга хватало Инид и для того, чтобы пересчитывать постельное белье.

– Куда подевалось одно из хороших банных полотенец с вензелем?

– Ох, черт, я оставила его в бассейне.

– Дениз, с какой стати ты берешь хорошее банное полотенце с вензелем, когда в доме полно простых?! И именно его ухитрилась забыть! Ты звонила в бассейн?

– Я сходила туда и поискала.

– Это очень дорогое полотенце!

Дениз никогда не допускала подобных промахов, и ей легче было бы терпеть незаслуженные попреки, если бы их ценой она купила большее удовольствие, если бы могла пойти к Дону, посмеяться с ним вместе, найти утешение в его объятиях. Но она не любила Дона, и он не любил ее.

Теперь и дружелюбие чертежников казалось подозрительным: скорее всего, у них тоже секс на уме. Дон Армор избегал встречаться с Дениз глазами – то ли стыдился, то ли боялся разоблачения. Он отупел от обиды на Ротов, от злости на всех окружающих. На работе Дениз оставалось только работать, но теперь рутина превратилась в непосильное бремя, сделалась ненавистной. К концу дня лицо и горло болели от сдерживаемых слез и от чересчур интенсивной работы, с которой мог справиться только тот, кому такой труд в радость.

Вот что бывает, когда поддаешься порыву, твердила про себя Дениз. Надо же, потратила меньше двух часов на обдумывание такого решения! Ей, видите ли, понравились его глаза и губы, она решила, что за ней должок, – вот и все доводы. Представился грязный соблазн (избавиться от девственности сегодня же!), и уж она не упустила своего шанса.

Гордость мешала Дениз признаться себе, а тем более Дону Армору, что он был ей вовсе не нужен. Она была слишком неопытна и не понимала, что вправе сказать: «Извини, ошибочка вышла». Нет, она обязана предоставить ему все, чего он пожелает. Коли затеяла роман, будь любезна, не рви сразу.