Попробуй страсть на вкус

И не важно, что он говорил раньше. Тарик любил ее. Она поняла это очень ясно. Точно так же, как поняла то, что сейчас у нее настала новая жизнь.

Он осторожно присел на краешек больничной койки.

– Все будет хорошо.

Взглянув в его сияющие глаза, Самира поверила в это. Неужели чудо, на которое она так надеялась, все же произошло? Теперь Тарик не дистанцировался от нее, не воздвигал барьеры между ними.

Протянув руку, он убрал пряди волос с ее лица, и это прикосновение к ее пылающим щекам было бережным и нежным.

Медленно, бесконечно медленно он нагнулся к ней – и поцеловал ее долгим и самым сладким из всех поцелуев. Губы ее приоткрылись, приглашая его, и она ощутила во рту его язык, его неповторимый терпкий вкус. Вздохнув, она почувствовала небывалое успокоение и блаженство.

– Спи, Самира. – Слова донеслись до нее, когда веки ее уже закрылись.

Она улыбнулась. Вопреки всем ожиданиям все было хорошо.

Глава 13

Самира молча наблюдала из дверей, как Тарик расхаживал по детской с крошкой Лейлой на руках. Как всегда, ее сердце переворачивалось в груди при виде его с их дочерью. Несомненно, она была светом его очей, такой же драгоценностью, как его близнецы.

Он всегда прекрасно относился к детям. И это было одной из причин, почему Самира вышла замуж за него.

Боль пронзила ее. Жаль, что он так же хорошо не относился к женам.

А точнее – к ней. Он обожал свою первую жену, души в ней не чаял. Все об этом знали.

Самира крепко сжала ручку двери, задохнувшись от боли. Колени ее подогнулись.

Несколько недель назад, в больнице, увидев счастье и восторг Тарика, она подумала, что он любит ее. Но он радовался тому, что у них родился ребенок. Она жестоко ошибалась насчет себя.

Будто тех мгновений близости между ними никогда не было.

Прижав руку к груди, она надеялась уменьшить боль, но ничто не могло успокоить ее терзающееся сердце.

До рождения Лейлы она мучилась от осознания того, что он не любит ее, но ей хватало сил это переносить. Однако теперь, после той сияющей радости в больнице, когда она была уверена, что он любит ее, эта вежливость и пустота отношений просто убивала ее.

Она не могла это больше переносить. Ей было очень трудно сохранять внешнее спокойствие, когда сердце ее обливалось кровью.

Она отдала его Тарику, но ему это было не нужно. Когда она лежала в больнице, она увидела любовь в его глазах, но это был мираж, рожденный усталостью и больным воображением.

Ведь жизнь научила ее тому, что любовь несет в себе лишь опасность и мучения. Неужели опыт с Джексоном ее ничему не научил? Тогда ей показалось, что больше никогда она никого не полюбит, слишком тяжелым был этот урок, но чувства, которые она испытывала к Джексону, вряд ли можно было сравнить с той всепоглощающей любовью, которую она испытывала к своему мужу.

Наверное, она тихо застонала, потому что Тарик сразу же повернулся к ней.

Сердце ее защемило, когда она увидела знакомую реакцию на ее появление. Мгновенно напрягшиеся плечи, настороженное выражение лица и отдаление – даже тогда, когда он не двигался с места.

Самира крепче сжала ручку двери.

– Привет, Тарик. – Голос ее был хриплым, но твердым. Она вскинула голову.

– Самира, почему ты не отдыхаешь?

Губы ее дрогнули. Ей всегда велели отдыхать, когда она хотела быть с ним.

– Я хочу увидеть своего ребенка. С ним занимаются няни и ты, а я провожу совсем мало времени. – В словах ее прозвучала горечь. Ей хотелось броситься к Тарику, сорвать с него маску вежливой учтивости, к которой сегодня сводились их отношения.

Глубоко вздохнув, она попыталась взять себя в руки.

Она так давно мечтала о ребенке, надеясь на то, что он заполнит ее душевную пустоту. Так оно и случилось: Лейла осветила ее жизнь. Ту нежность, которая переполняла ее, когда она смотрела на свое дитя, невозможно было описать словами.

Однако Самира слишком поздно поняла, что ребенок не поможет ей стать целостной личностью. Только она сама могла бы сделать это, если бы не отдала часть себя Тарику. Тому человеку, который никогда не станет для нее настоящим мужем, потому что все еще любит свою первую жену, который относится к ней с уважением, но не способен отдать ей свое сердце.

Собравшись с духом, она вошла в комнату – и даже не дрогнула, когда Тарик осторожно передал ей ребенка, стараясь не коснуться ее.

Колкие слова готовы были сорваться с ее губ, но Самира сдержала себя.

Какой смысл было его порицать? Он сам не мог с собой ничего поделать. В других обстоятельствах она восхитилась бы мужчиной, который так долго хранит верность своей единственной настоящей любви.

Что-то глубоко дрогнуло в ней, и Самира отвернулась, сморгнув слезы, когда Лейла прижалась носиком к ее груди. Сердце ее наполнилось любовью к малышке, хотя это не могло принести ей облегчение.

Она запуталась в паутине своей собственной раздвоенности.

– Спокойной ночи, Тарик. – Самира даже не взглянула на него. Она медленно согнулась под гнетом душевной боли, усевшись в низкое кресло возле детской кроватки, и распахнула халат.