Попса

— Еще хоть слово скажешь — в морду дам! — Лариса рванулась было дальше. Славка удержала и молча прижалась щекой к ее плечу.

Лариса беззвучно плакала, сжимая трясущиеся губы. Наконец подняла лицо вверх и с силой втянула воздух, успокаиваясь. Достала зеркало.

— Платок есть? Я тебе утром отдала… — сказала она неровным после слез голосом. Сняла очки, аккуратно промакнула глаза. — Поехали… Дел — ногой не провернешь. И ты еще… Вцепилась как клещ… Сидела бы в своем Семипалатинске, не трепала людям нервы…

Славка прошлась по фотостудии, разглядывая камеры на штативах и осветительные приборы. Больше в комнате с голыми белыми стенами смотреть было не на что.

Лариса разговаривала с долговязым парнем-фотографом, красивой стильной девушкой-визажистом и коренастой толстозадой теткой-модельером, время от времени не глядя указывая на Славку.

— Иди сюда! — наконец велела она.

Они втроем сели перед Славкой и стали молча, пристально разглядывать ее. Славка стояла перед ними, неловко улыбаясь, прижав руки к бедрам.

— В движении надо смотреть, — наконец сказала художница.

— Хотя бы приблизительно, — ответила Лариса. — Пока не горит.

Визажистка встала, подошла к Славке, пощупала волосы, потрогала кожу на лице, поворачивая ее голову в одну сторону и в другую. Потом спустила прядь на лицо и, придерживая руками, обернулась к Ларисе:

— Примерно так. Один глаз почти закрыт, поэтому взгляд всегда как бы искоса. И характерное движение надо поставить — вот так, — она резко дернула Славкиной головой. — Будто отбрасывает волосы, а они все равно ложатся на место.

— Близко, — одобрила Лариса.

Визажистка усадила Славку, открыла фирменный саквояж с гримом. Нанесла на волосы красящую пену, зафиксировала лаком. Затенила веки. Подвела глаза. Укрупнила губы. Наконец отошла, придирчиво оглядывая свою работу. Славка превратилась в темноволосую вульгарноватую пэтэушницу.

— Крупный сделай, — кивнула Лариса фотографу.

Тот сделал с рук несколько крупных планов.

Настала очередь модельера.

— Раздевайся, — деловито велела она.

Славка взялась было за пуговицу на блузке. Растерянно покосилась на фотографа, наводящего на нее камеру на штативе, потом на Ларису.

— Как?..

— До трусов, как! Тебе показать, как раздеваются?

— Но я же не для «Плейбоя» снимаюсь.

— Ну не дура? — всплеснула руками Лариса. — Ты дорасти сперва для «Плейбоя»!

— А зачем тогда? Я же не буду голая петь…

— Надо будет — запоешь хоть вверх ногами! — сорвалась Лариса. — Как ты работать собираешься? Тебе сто раз придется переодеваться в кулисах, когда кругом толпа народу! Я день на нее убила, теперь уламывать должна!..

— Лариса… — укоризненно сказала визажистка. Она мягко приобняла Славку и повела в сторону, нашептывая что-то на ухо.

— Ты где это чудо природы откопала? — изумленно спросил фотограф Ларису. — Тут девки еще в лифте из трусов выпрыгивают…

Вскоре Славка позировала перед объективом в одних трусиках — стоя, в движении, сидя.

Потом в футболке и короткой юбке.

Потом в шортах и рубахе.

Наконец в драных джинсах, распахнутой куртке и топике, сползшем с одного плеча почти до соска.

— Есть! — удовлетворенно сказала Лариса. — То, что надо!..

Вдвоем с Ларисой они сидели за маленьким столиком в ночном клубе. Лариса пила джин. Славка жадно ела, неловко склонив голову набок.

— Мне неудобно так, — наконец не выдержала она, отбрасывая с лица волосы. — Они в тарелку лезут! Можно я пока по-нормальному расчешусь?

— Привыкай, — спокойно сказала Лариса. Она повернула Славку лицом к зеркальной стене. — Смотри. Это — Славка. А той, другой, больше нет и никогда не будет… — Она отлила Славке из своего бокала. — Давай помянем, что ли? Не басурмане все-таки…

Они засмеялись и чокнулись.

— Честно говоря, даже жалко ее, — вздохнула Лариса. — Хорошая была девка, хоть и дура.

— Ну уж и дура! — обиженно сказала Славка. — О покойниках плохо не говорят.

— А чего ж врать-то? Умная бы в Москву не поперлась. Жила бы себе в своем… этом самом… не к столу будь сказано… Выскочила бы замуж через год, рожала бы детей и пекла пирожки с капустой.

— А эта? — кивнула Славка в зеркало. — Умная?

— Эта? О-о, про эту я много чего могу тебе рассказать! Эта… — Лариса глянула в сторону — и застыла с окаменевшим лицом. — Эта…

Славка, не дождавшись продолжения, тоже обернулась. К дальнему столику подошел молодой парень — лет двадцати пяти — с длинноволосой девушкой, усадил ее и сел напротив. Почти сел, потому что в это мгновение заметил Ларису и на секунду замер, еще не коснувшись стула, будто готовый вскочить и бежать отсюда. Потом демонстративно спокойно откинулся на спинку и с улыбкой обратился к спутнице.

Уже не надо было спрашивать — кто это, все было ясно по взгляду Ларисы. Славка быстро положила ладонь ей на руку:

— Лариса Ивановна… Давайте уйдем…