Попугай с семью языками

Ла Кабра потянул за пижамную штанину, обильно испачканную оранжевым, и когда поэт сошел с лестницы, подставил ему зад: «Ударь, друг мой, за мной должок!» Председатель и секретарь излечились от всех страхов. После встречи с обезглавленным, самоубийства капитана Сепеды, обратившегося затем в Попая, и наконец, этого бара — ночью Содом с Гоморрой, утром женский монастырь — ничто не могло их поразить. Оба с почтением оглядели святое семейство, решив, что перед ними банда попрошаек, и, тщетно обыскав пустые карманы, — Ла Кабру не узнал ни один — попытались предложить им хлеба и вина. Через окно дуновением ветра занесло трехметровую ленту серпантина — остаток ночной оргии, — и та проползла под ногами девы Марии. У Вальдивии мурашки пошли по коже. Лежа в грязи, умирающий от любопытства Виньяс просунул линейку между ступнями и полом. Сомнений не оставалось: Энанита действительно плыла по воздуху! Ла Кабра, отдирая фальшивую бороду, снова выпятил зад:

— Ну же, поэт, отомсти!

Тут оба опознали святотатца. Разве могли они его забыть? Тогда пришлось смоченной в спирту ватой отчищать собрание сочинений Гарсиа Лорки от кусочков мозга оскорбителя. Хромец, из-за своего увечья был неспособен ударить ногой, но именно потому страстно желал этого: порой, запершись в своей комнате, он надевал на правую руку носок с башмаком и бил по футбольному мячу, пока соседи не разражались жалобами. Изо рта Вальдивии потекли слюнки, и он толкнул приятеля локтем:

— Чего вы ждете, господин председатель? Воспользуйтесь блестящей возможностью!

Непомусено не слышал его. Взволнованный до слез, он поспешил выразить сочувствие крохотной женщине:

— Несчастная! Ты, наверное, ешь так мало, что буквально взлетаешь от голода!

Хромоногий, раскаиваясь, протянул Марии палку колбасы. Та улыбнулась:

— Тот младенец лежал между ослом и волом. Теперь мне нужны вы двое. Прошу идти за мной…

Приказание было отдано с такой мягкостью, что оба исполнили его беспрекословно, будто зачарованные. Рука, невидимая рука схватила их за волосы. Они взглянули вниз: ноги не касались земли! Пять миллиметров отделяли их от реальности. Ла Кабра вновь стал святым Иосифом. Колбаса обернулась розой. Так они доплыли до входа в «Ареналь», где их уже поджидала достойная дама. Да это же Гаргулья!