Популярна и влюблена

После ужина он проводил меня до двери апартаментов и взял за руку. Он поднес ее к своей щеке. Он был мучительно прекрасен. Мне просто захотелось обнять его за шею и притянуть к себе. Я знаю, что он тоже этого хотел. Прошедшие недели сгустились между нами, как электрическое поле.

Но когда он приблизился к моим губам, я не смогла этого сделать. Мне вдруг стало страшно. Будто в нашу историю и так вложено слишком многое. Будто, едва мы поцелуемся, все изменится. И я хочу подготовиться к этому, но пока не готова. Он нужен мне. Сейчас в моей жизни он – единственный человек, кто меня понимает. Кто словно вел меня за руку через все это. Что, если мы будем вместе, а потом все закончится, и я потеряю его? Готова ли я пойти на этот риск?

– Прости, – сказала я и провела пальцем по его затылку. Я почувствовала, что моя грудь прижимается к его телу, а сердце будто старается проникнуть в его грудную клетку. – Просто… просто, если мы поцелуемся, это будет больше, чем поцелуй. Ты понимаешь меня?

– Мне так говорят все дамы, – сказал он.

Я пихнула его.

– Боже, ты когда-нибудь бываешь серьезен?

– Эй. – Райнер прижался своим лбом к моему. – У нас полно времени. – Он положил ладонь мне на щеку. Подержал ее там. – У нас еще целых три фильма впереди.

Я рассмеялась, и он тоже. Затем поцеловал меня в лоб и исчез в коридоре.

И вот сейчас мы готовы снимать поцелуй. По крайней мере, по графику. Мы не можем начать, потому что сегодня, в отличие от вчерашнего дня, нет дождя.

У Джессики есть кусок бамбукового ствола, заполненный песком и разукрашенный безумными африканскими письменами. Это ее «дождевая палка», и она носит ее с собой почти каждый день, пытаясь вызвать дождь или остановить его. Из-за непредсказуемой погоды мы начали заранее готовиться еще к пяти или шести сценам, на случай, если не сможем снять запланированные. Мы построили декорации в старом заброшенном сарае рядом с пляжем и даже в апартаментах Уайатта. Мы снимали везде, где только была физическая возможность для съемок.

Уайатт считает, что это безумие, и постоянно орет, чтобы Джессика «убрала эту чертову штуковину», но я думаю, втайне он верит, что это работает. Потому что в большинстве случаев так оно и есть.

Сегодня утром Райнер бегает по съемочной площадке с «дождевой палкой» и распевает песню о дожде в Африке. Вторая половина нашей съемочной группы ушла, чтобы снять несколько дополнительных кадров. Уайатт и Камден пытаются выяснить, смогут ли они снимать здесь и устроить фальшивый дождь, и как. А Джессика разговаривает с реквизиторами, пытаясь выяснить, что произошло с фальшивой грязью. Я до сих пор не понимаю, почему грязь должна быть ненастоящей. Это же не кровь, и ты не причиняешь никому боль, используя настоящую. Хотя Джейк, наверное, решил бы иначе.

– Спой со мной, Пи Джи, – говорит Райнер, держа палку передо мной как микрофон.

– Ты в хорошем настроении, – замечаю я.

Он смотрит на меня и поднимает брови.

– Я поцелую тебя сегодня, – отвечает он. – Чем не причина?

Кажется, мое лицо становится малиновым. Я отворачиваюсь и гляжу на Джессику: она бежит с каким-то реквизитом, который мне не видно.

Мы на грани чего-то. Словно тяжелая влажная жара висит в воздухе прямо перед началом ливня. Когда наши персонажи поцелуются, изменится ли что-то для нас? Актеры все время говорят о том, какие любовные сцены неромантичные, что в комнате обычно находится еще миллион людей, что все распланировано. Но губы все равно мои. Губы все равно Райнера. Я знаю, что это другое, отдельное, но я чувствую себя так же, как он. Раз мы не можем совершить этот прыжок, наши персонажи делают это за нас.

Уайатт объявляет – мы будем снимать в помещении. Реквизиторы тут же отправляются сооружать декорации, похожие на те, в которых мы уже снимали снаружи. Они используют зеленый экран, чтобы потом спроектировать подходящий фон и склеить всё в монтажной.

Уайатт потребовал, чтобы эта съемка была закрытой, то есть там будет только Райнер, самые необходимые члены съемочной группы и я. Ни Сэнди, ни лишних людей. Ни Джордана.

Напоминаю себе об этом, когда мысленно повторяю реплики. То, что Джордана не будет, что там будем только мы с Райнером, явно мне помогает.

Я смотрю с боковой сцены на то, как Райнер танцует с дождевой палкой. На его улыбку и естественное очарование. Он тычет палкой в Джессику, и даже несмотря на то, что у нее миллион дел, она не злится. Райнер старше меня и Джордана на несколько лет, но есть в нем какая-то детская непосредственность. Он просто счастлив, как маленький ребенок в рождественское утро. И заставляет улыбаться других. Я думала, что это всё хорошо просчитано – его звездное очарование – но теперь знаю, что это не так. Оно настоящее.

Райнер так отличается от Ноя с его задумчивостью, сложным прошлым и атмосферой таинственности. Но они оба невероятно преданные. Они готовы поддержать и помочь. И, судя по всему, они оба хотят меня поцеловать. От этой мысли кровь бурлит в жилах, и я снова должна выровнять пульс.