Популярна и влюблена

Она на самом деле душит меня. Мои легкие будто горят, и я не могу удержаться – представляю, что мой рот разинут в немом крике. Воображаемый водный поток затапливает легкие, заполняет трахею настолько, что она лопается, как те шарики с водой, которые мы с Кассандрой когда-то бросали летом из окон на бетонную дорогу: десять очков, если попадаешь в кого-то. Три очка, если прохожего просто обрызгает водой.

Мои мысли начинают расплываться. Я представляю Кассандру, родителей, братьев, Джейка в моей гостиной, представляю, как мы трое откалываем разные шутки… А еще – «Пустяки и безделушки». Я представляю оранжево-красный закат, такой яркий, что он похож на фейерверки в центре Портленда на Четвертое июля.

Я вижу пляж, и студию звукозаписи, и сердитого Уайатта. Только вот изображение неправильное, зернистое и слишком светлое, как фотография, которая выцвела на солнце. Картинка гаснет, а затем я вижу что-то другое. Кого-то другого. Того, кого представляла задолго до этих видений. Он здесь. Настоящий. Живой, в отличие от меня. Я знаю, что умираю, как знала бы, что нужно принять душ или что мне устроят выговор, если не вынесу мусор. Это практическое знание, и я даже не пытаюсь сопротивляться. Я просто закрываю глаза и прошу, чтобы все случилось быстро. Чтобы я перестала думать. Потому что когда я думаю о нем, я не хочу уходить.

Я слышу, как он зовет меня, сначала тихо, потом громче. Я удивлена, потому что думала, что мои органы чувств будут понемногу слабеть. Я думала, что, чем ближе я буду к смерти, тем тише будет вокруг. Но это не так. Все наполнено шумом. Звуками моего имени, всплесками воды и кое-чем еще. Так я убеждаюсь, что уже ушла: его лицо, так близко, что я чувствую его дыхание.

– Пэйдж. – Он произносит мое имя строго, и на секунду я вспоминаю своего учителя математики в восьмом классе, мистера Стилера. Не знаю, почему я думаю о нем сейчас, в момент смерти, но именно так и есть.

Я снова слышу:

– Пэйдж.

Открываю рот, чтобы ответить, но вспоминаю, что я под водой. Я жду напора воды, вкуса соли, но до этого не доходит. Вместо этого я начинаю кашлять и отплевываться, так же, как делала, когда только вошла утром в океан. Я открываю глаза.

Первое, что я замечаю, это то, что я на чем-то лежу. Пытаюсь подняться, чтобы посмотреть, но чья-то рука мягко опускает меня обратно. Я все еще слышу, как вокруг шумит вода, но теперь звук мягкий, менее зловещий. Она не грохочет, а просто плещется, и это тихое «плюх-плюх» напоминает колыбельную.

– Пэйдж?

Я поворачиваю голову и вижу, как он покачивается в океане рядом со мной – одна рука у меня на животе, другая гребет. Я лежу на доске для серфинга, и Джордан Уайлдер толкает меня к берегу.

Он хмурится, морщинки на лбу собираются вместе, словно нити марионетки.

– Джор… – умудряюсь выговорить я, а затем снова начинаю кашлять. Он касается моего плеча, затем убирает волосы со лба. Я снова закрываю глаза. Вполне возможно, что на самом деле я мертва. Вероятность, что все это – реальность, очень мала.

– Держись, – говорит он. – Мы почти вернулись.

Я вижу, как он работает ногами, толкая доску вперед, руками удерживая меня на ней. Приподнимаю голову и замечаю наш длинный пляж – лучшее, что я когда-либо видела. Берег выглядит надежным и твердым.

– Как ты себя чувствуешь? – раздается рядом со мной голос Джордана.

– Хорошо, – говорю я. Я кашляю, а затем беру себя в руки. – Как ты…

Я смотрю на него, и он качает головой.

– Ты очень далеко заплыла, – произносит он. – Так нельзя на Гавайях, если хорошо не знаешь океан. А ты точно не знаешь.

– Ты что, следил за мной? – Мы достаточно близко к берегу, чтобы Джордан мог стоять. Я перекидываю ноги на противоположную сторону и тоже встаю. Но они подкашиваются, не держат меня, и я кладу ладони на доску.

– Я должен был, – отвечает он.

– Нет, не должен.

Он поднимает бровь.

– Ты в этом уверена?

– Нет, – говорю я.

– Правильно. – Он кладет ладонь мне на спину. Я удивляюсь, какая она теплая. Сама я замерзаю.

– Спасибо, – произношу я.

– За что? – говорит он легкомысленным, даже игривым тоном. До сих пор я от него такого не слышала.

– За то, что спас меня, – бормочу я.

– Что, прости? – спрашивает он. Он дразнит меня.

Я поднимаю голову и сердито смотрю на него. Даже вытащив меня из объятий смерти, Джордан Уайлдер все равно несносен.

– Пожалуйста, – говорит он.

Я помогаю ему опустить доску на песок, а затем падаю. Солнце начинает нагревать пляж, и я чувствую спиной его лучи. Приподнявшись на руках, делаю несколько вздохов.

– Ты часто сюда приходишь? – интересуюсь я.

Он кивает и садится рядом со мной.

– Каждое утро.

Я поворачиваюсь, чтобы бросить на него взгляд.

– Правда? Почему я никогда тебя не видела?

Он глядит на меня, на его ресницах капли воды.

– Мне кажется, ты просто не смотрела.

– А ты меня видел?

Он открывает рот, чтобы ответить, но из меня снова вырывается кашель – хрип пополам с водой. Я чувствую руки Джордана на плечах, а затем одна из них начинает растирать мне спину. Несмотря на солнце, от этого каждый дюйм моей кожи покрывается мурашками.

– Спасибо, – говорю я.