Популярна и влюблена

Я читаю сценарии, которые прислал мой агент. Сама мысль об участии в еще одном проекте очень меня взволновала. Как напоминание о том, что Август – лишь эпизод моей жизни, хоть и очень важный. Есть еще много персонажей, которых я могу сыграть. Вот сценарий о «плохой девчонке», которая забеременела, сценарий о русалке, который тоже основан на серии бестселлеров, и сценарий исторического фильма, где я могу сыграть дочь главного героя. Его снимают в Сиэтле, так что я работала бы недалеко от дома, хотя по поводу этого у меня смешанные чувства. Я уже почти дочитала этот сценарий, и он гениален.

Я кладу листы рядом с собой и подавляю зевок. На улице прохладно, прохладнее, чем было в ту ночь, когда мы впервые здесь оказались, и я поджимаю ноги, усаживаясь поудобнее в своем кресле на веранде. Закрывая глаза, я оказываюсь в зимнем Портленде. Я представляю нас с Кассандрой, в проливной дождь шлепающих под зонтиками на субботний рынок. Или вспоминаю, как мы пили горячий шоколад у Джейка, а его мама закатывала глаза, пока он читал нам лекции о последствиях сжигания тростникового сахара или вреде бактерий, распространяемых чайками.

Кассандра. Джейк. Они как негативы фотографий.

Со мной происходит нечто, чего я совсем не ожидала. Я забываю, кем была. Для меня уже привычно находиться на площадке, крутиться рядом со съемочной группой, есть то, что готовит для меня кто-то другой, и обнаруживать любимые закуски в холодильнике без записки от мамы. Я даже не задумываюсь о том, что у меня всегда аккуратная прическа и макияж, и моя почта – электронная и голосовая – постоянно забита сообщениями от кураторов. У меня висит миллион сообщений от моего агента обо всем на свете. Я думала, актерство заключается только в актерстве, но я ошибалась. Это что-то гораздо большее – в нем так много сторон, которые мне не охватить.

Я не могу отделаться от того, что сказал Джордан: что некоторыми вещами нельзя ни с кем делиться. Я понятия не имею, что я должна скрывать. Что для меня священно? Я думала, священна дружба, но я не говорила с Кассандрой и Джейком с тех пор, как они уехали. А моя семья даже не понимает, чем я занимаюсь и в чем состоит моя новая жизнь. Возможно, священна моя мечта – этот фильм. Но разве люди не захотят разобрать все по винтикам, чтобы узнать, как я пришла к успеху? И как мне узнать, священно ли мое чувство к Райнеру, если все, что я слышу, – споры о нас, которые я прокручиваю у себя в голове?

– Тук-тук.

Я поднимаю взгляд и вижу Райнера, прислонившегося к косяку двери, ведущей на веранду. У него за ухом цветок плюмерии, а гавайская рубашка развевается на ночном ветерке. Его появление заставляет меня подпрыгнуть. Так странно, что он появился именно тогда, когда я думала о нем. Да и после того, как я чуть не погибла утром, я немного не в себе.

– Ты так представляешь себе стук? – спрашиваю я.

Он медленно кивает.

– Да.

– Как ты вообще открыл мою входную дверь?

Он улыбается.

– Я хотел увидеть тебя.

Мое сердце бьется быстрее.

– Это не ответ на вопрос.

Он направляется в мою сторону и садится в соседнее кресло.

– У меня есть друзья в высоких кругах. А именно – за стойкой администратора.

Я смеюсь.

– Теперь ты флиртуешь с администраторами?

– Все ради тебя, Пи Джи, – говорит он.

Я не буду говорить Райнеру о сегодняшнем утре. Точно не знаю почему. Наверное, только потому, что оно связано с Джорданом. Райнеру наверняка не понравится, что мы провели время вместе. Пусть даже большая часть этого времени была посвящена моему спасению. Разговор о Джордане кажется слишком тяжелым для этого вечера.

– Как прошел день? – спрашивает Райнер.

Я обнимаю колени и утыкаюсь в них.

– Хорошо, – отвечаю я.

– Почему тогда ты прячешься?

– Не прячусь, – говорю я, поворачивая голову набок. – Просто устала.

У Райнера и Джордана сегодня был выходной. Мы просто сняли несколько сцен, где Август одна на острове. Только я, Уайатт и съемочная группа, и сейчас у меня слипаются глаза.

– Иди сюда, – говорит Райнер. Он обхватывает меня, и я чувствую, что он поднимает меня со стула, берет на руки. Мне так хорошо у него на руках. Часть сегодняшнего напряжения начинает уходить.

Он усаживает меня к себе на колени и кладет ладонь на мою щеку. Затем он склоняется ко мне, и я жду поцелуя, но вместо этого он вытаскивает из-за уха цветок. И протягивает его мне.

– Для тебя.

– Спасибо. – Я беру его и провожу по стебельку большим и указательным пальцами. Подношу лепестки к носу и вдыхаю. Пахнет сладко и пряно, как настоящая ваниль.

– Что происходит? – осторожно спрашиваю я, не отрывая взгляда от лепестков плюмерии.

Он пожимает плечами.

– Посмотрел телевизор, перехватил сэндвич. Хоть немного отдохнул от работы. – Я чувствую на спине его руку, она скользит вдоль позвоночника. Я сдерживаю дрожь.

Откладываю цветок.

– Я не это имела в виду, – говорю я.

Он склоняет голову набок.

– Тогда о чем ты? – спрашивает он нараспев, явно флиртуя.

Я слегка хлопаю по его плечу.

– О нас.

Уголки его рта поднимаются в улыбке.

– Нас?

Я чувствую себя неловко. Я сижу у него на коленях, его руки обнимают меня, но я не понимаю, что это значит.