Популярная история евреев

События, однако, постепенно развивались в нужном для сионистов направлении. Китченеру пришлось уступить портфель министра вооружений Ллойд-Джорджу, который тем самым оказался в деловом контакте с Вейцманом, работавшим теперь на оборону. Потом Китченер застрял в поездке по России, и Ллойд-Джордж полностью подмял под себя военное ведомство. Это ознаменовало начало переброски резервов в Восточное Средиземноморье и создавало вероятность английского завоевания Палестины. Вейцман решил, что теперь легче встретиться со старшими и влиятельными членами кабинета. 18 августа 1916 г. в Форин-Офис он покорил лорда Роберта Сесила, который писал об этом так:

«Он совершенно справедливо указал на то, что в нашей стране еврей всегда должен объяснять свое существование, причем он всегда не совсем англичанин и не совсем еврей; то же самое можно утверждать и о положении в других странах, разве что с более серьезными последствиями… Некоторое представление о том, какое впечатление он производил, может дать следующая его фраза: «Я не романтик, если не считать того, что евреям всегда приходится быть романтиками, потому что действительность для них слишком ужасна».

Сесил объявил, что Вейцман «произвел на него потрясающее впечатление, несмотря на его не располагающую, если не сказать – отталкивающую внешность». Через четыре месяца Асквита прогнали, а Ллойд-Джордж стал премьером и сделал Бальфура своим министром иностранных дел.

Это имело решающее значение. Асквит сильно ошибся насчет Ллойд-Джорджа. Последний был филосемитом и сионистом. Осудив некогда сгоряча Ротшильдов, он, когда разразилась война, пригласил в казначейство его вместе с другими финансистами и оказался под большим впечатлением от встречи с Ротшильдом. «Лорд Ротшильд, – начал он, – между нами были некоторые политические неприятные моменты». – «Господин Ллойд-Джордж, сейчас не время вспоминать об этом. Чем я могу помочь?» Впоследствии Ллойд-Джордж сказал: «Один старый еврей выглядел разумным». Вейцман обнаружил взаимную симпатию между собой и Ллойд-Джорджем «на почве общего отношения к малым народам». Новый премьер был страстным патриотом Уэльса, и Сэмьюэл, проталкивая свой план, всегда напоминал, что «Палестина – страна, размером с Уэльс». К тому же Ллойд-Джордж был большим знатоком Библии, что также работало на сионистов. Он как-то заметил: «Когда доктор Вейцман говорил о Палестине, то упоминал места, которые мне были лучше знакомы, чем география Западного фронта».

Бальфур был не менее важным союзником, поскольку за его внешне неуверенной манерой держаться скрывалась железная воля, без которой было бы трудно преодолевать колебания чиновников Форин-Офиса и коллег. Убедив Бальфура в чем-то, можно было быть уверенным, что его трудно переубедить, и он был одним из важнейших «обращенцев» Вейцмана. Впервые большой разговор состоялся между ними во время выборов 1906 г., когда Бальфур порицал Вейцмана за то, что тот отказался от Уганды. «Господин Бальфур, если бы я предложил вам Париж вместо Лондона, вы бы согласились?» – «Но, доктор Вейцман, у нас же есть Лондон». – «Да, конечно, но у нас уже был Иерусалим, когда на месте Лондона были болота». Следующий, и решающий разговор у них произошел 12 декабря 1914 г.; его стоит вспомнить, поскольку он хорошо демонстрирует способность Вейцмана убеждать. После того как Вейцман изложил сионистский план действий, Бальфур сказал ему, что, по его мнению, еврейский вопрос «не решить до тех пор, пока либо евреи не ассимилируются полностью, либо в Палестине не будет нормальной еврейской общины». И добавил, подразумевая, что обсуждал этот вопрос с известной антисемиткой Козимой Вагнер в 1912 г., и она с ним согласилась! «Да, – ответил Вейцман, – и я готов сказать вам, что именно при этом она заявила: евреи захватывают немецкую культуру, науку и промышленность», но, добавил он: «важный момент, который упускает из виду большинство неевреев и который определяет самую сущность еврейской трагедии, состоит в том, что те евреи, которые отдают свою энергию и мозги немцам, ведут себя как немцы и обогащают при этом Германию, а не еврейство, от которого они отказываются… Они должны скрывать свой иудаизм, чтобы им позволили поставить свои мозги и способности на службу Германии, которая в значительной степени обязана им своим величием. Трагизм всего этого в том, что мы не признаем их евреями, а мадам Вагнер не считает их немцами, в итоге мы оказываемся самым эксплуатируемым и непонятым народом».

Бальфур был тронут до слез. Он пожал Вейцману руку и сказал, что тот «осветил ему дорогу, по которой должна идти великая и страждущая нация».