Популярная история КПСС. 1898 – 1991 годы. От расцвета до запрета

Журналист Уолтер Дюранти, сидевший во время этого выступления в первых рядах партера, писал: «Невозможно было скрыть признаки, отличающие паралитика, от тех, кто знает, что это такое. Тем вечером я так и сказал советскому цензору, но писать это он мне не разрешил».

Невропатолог А.М. Кожевников 25 ноября 1922 года записывает: «Ленин шел по коридору, и у него начались судороги ноги. Он упал. С трудом поднялся. Решили, после совета с врачами, не участвовать в очередных заседаниях и отдыхать целую неделю».

Отдых растянулся на две с лишним недели. Секретарям Ленина 11 декабря сообщили, что завтра ожидается приезд Ленина в Кремль. В кабинете натопили, прибрали. На следующий день в 11 часов 15 минут он вошел в свой кремлевский кабинет. Принял А.И. Рыкова, Л.Б. Каменева, А.Д. Цюрупу, Ф.Э. Дзержинского, Б.С. Стомонякова. По телефону дал согласие на очередную высылку «антисоветских элементов» за границу. Это был его последний рабочий день в Кремле.

Утром следующего дня — ухудшение состояния здоровья. Врачи с большим трудом уговорили его не выступать ни на каких заседаниях, на время совершенно отказаться от работы. В течение трех дней Ленин работал в своей кремлевской квартире, стремился закончить начатые дела. Повторял: «Надо спешить, чтобы болезнь не застала врасплох».

В середине дня 13 декабря он вызвал Фотиеву и продиктовал ей несколько писем, одно из них — Льву Троцкому, в котором разъяснял свою точку зрения на монополию внешней торговли. Затем приехал Сталин, и их беседа затянулась на два часа. Два последующих дня Владимир Ильич продолжал приходить в рабочий кабинет, но с трудом мог сосредоточиться, читая и подписывая документы.

В ночь с 15 на 16 декабря наступило резкое ухудшение состояния здоровья главы государства. Но ехать в Горки он отказывался, надеясь на лучшее.

Через неделю наступил паралич правой руки и правой ноги. Лечащий врач Ленина доносил Сталину: «Пациент совершенно не отдает себе отчета, что Гражданская война окончилась, что наступила мирная созидательная жизнь».

Несмотря на явное болезненное состояние, Ленин с 23 по 26 декабря диктует частями, по несколько минут в день, «Письмо к съезду» — свое политическое завещание (часть историков сомневаются в принадлежности Ленину этого машинописного документа). В нем он подчеркивает необходимость сохранения устойчивого ЦК, способного предотвратить раскол партии. В этих целях он предложил увеличить число членов ЦК до нескольких десятков и даже сотни человек преимущественно за счет передовых рабочих, а также трудящихся крестьян. В письме Ленин дает характеристику некоторых членом ЦК, обращая внимание на их недостатки. Он ставит вопрос о политическом недоверии Троцкому, указывает на его «небольшевизм», борьбу против ЦК, подчеркивает, что это человек, «чрезмерно хвастающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела». Ленин предупреждает об идейной неустойчивости Зиновьева, Каменева, Бухарина, Пятакова. Он считает не случайностью антипартийную позицию Зиновьева и Каменева в период подготовки и проведения Октябрьской революции. Характеризуя Бухарина и Пятакова, Ленин отмечает, что теоретические воззрения Бухарина «очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нем есть нечто схоластическое (он никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики)», а Пятаков — человек, «слишком увлекающийся администраторством и административной стороной дела, чтобы на него можно было положиться в серьезном политическом вопросе». Ленин дает также характеристику Сталину, считает его одним из выдающихся деятелей партии и вместе с тем отмечает: «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью».

Ленин, уже не поднимавшийся с постели, 30 декабря 1922 года заочно избирается почетным председателем открывшегося Первого Всесоюзного съезда Советов, провозгласившего создание Союза Советских Социалистических Республик.

Сталин 1 января 1923 года пишет членам Политбюро: «Закрытые письма секретарей губкомов и беседы с делегатами съезда Советов убедили меня в том, что среди крестьян нарастает серьезное недовольство на почве множественности денежных налогов. Многочисленность денежных налогов, неопределенность разрядов налогов и неуверенность в том, что по отбытии налоговых обязанностей не будут взиматься новые, непредвиденные налоги, убивает в глазах крестьянина всякую возможность правильно рассчитывать свой бюджет, опрокидывает хозяйственный план крестьянина, нервирует крестьян и усиливает среди них недовольство».