Раньше я пользовалась косметикой только на школьных постановках и балетных выступлениях, но костюм стрекозы или цветка едва ли дает представление о том, что представляет собой мир косметики для «больших девочек». Конечно, я экспериментировала. Когда мне было шесть лет, тетя подарила целый косметический набор, куда входили оранжевая и фиолетовая губные помады и целый океан блесток. Но каждый раз, накрасившись, я становилась похожа на проституток, которых в Браунсвилле можно встретить в центре города, на 14-й улице.
Мама, красавица от природы, косметикой пользуется редко. Примерно раз в год она выкладывается на полную, если идет на свадьбу или какое-нибудь другое торжество. Но в остальных случаях – нет.
Так что вы можете понять, почему я покрываюсь испариной, когда мы с мамой стоим в отделе косметики в магазине, нагнувшись над плакатом «ПОДБЕРИ ПОД ТОН КОЖИ», пытаясь сообразить, пудра какого оттенка подходит моему цвету лица.
– Точно не фарфоровая, – говорит моя смуглая мать, держа мою руку перед пластмассовой палитрой. – Есть много людей бледнее тебя.
– Тут так и сказано.
– Ну что ж, тогда, видимо, будем брать, – соглашается она, бросая пудру в тележку. – Что еще нам понадобится?
Я мысленно сверяюсь со списком Бетти Корнелл:
• Пудра;
• Мягкий лосьон для лица, который послужит основой для макияжа;
• Губная помада («
• Кисточка для помады;
• Лак для ногтей, сочетающийся с губной помадой;
• Основа для лака;
• Прозрачный лак для ногтей;
• Пилочка для ногтей;
• Средство для очищения кожи;
• Пуховка для пудры;
• Палочка для обработки кутикул.
Голова кружится от обилия информации.
Я перечисляю пункты, и мама находит тюбик красной губной помады.
– Ты уверена, что румян не нужно?
– Бетти Корнелл говорит, что не нужно.
Здесь мне приходится рассчитывать на уроки физкультуры.
Выйдя из магазина, мы с мамой садимся в машину. Мама пристально смотрит на меня и улыбается.
– Однако, Майя, у тебя стальные яйца.
– Спасибо… наверное.
– Я серьезно. Когда я была в твоем возрасте, я бы не решилась и на долю того, на что отважилась ты.
Я улыбаюсь. Когда я росла, я была тихоней, с которой никто не разговаривал. Я сливалась с партой, пока учитель не вызывал меня к доске. А если я поднимала руку слишком часто, класс стихал, увеличивая пропасть между нами еще больше.
А теперь только посмотрите на меня. Сижу в машине с новой косметикой в руках, стараюсь заслужить одобрение, доверие и уважение тех, кого всю сознательную жизнь старательно избегала.
– Майя, выходи, покажись нам! – доносится папин голос из гостиной, где сидит в ожидании вся моя семья.
– Нет.
– Выходи! Мы же не можем ждать вечно!
– Давай уже! – кричит Броди.
Слышно, как мама подходит к двери.
– Майя, ничего страшного, выходи.
– Я похожа на клоуна-проститутку, – ною я.
Даже через закрытую дверь я слышу, как мама сдерживается, чтобы не засмеяться.
– Уверена, ты не похожа ни на клоуна, ни на проститутку, зайка.
Я с содроганием смотрю в зеркало. Я в точности следовала советам Бетти. Как мне далось так все испортить?
Наконец я отпираю дверь и выхожу.
Мама видит меня. Она закусывает губу. Я краснею, но по мне, скорее всего, не видно.
– Солнышко, у тебя пудра полосами по всему лицу. Нужно, чтобы это было незаметно.
– Угу.
Она помогает мне все исправить и выгоняет меня в гостиную, показаться остальным членам семьи. Броди поднимает на меня глаза и присвистывает, после чего продолжает показывать Наталии «гули-гули». Папа улыбается.
– Хорошо выглядишь.
Он говорит так просто потому, что считает это своим долгом. Или мама за моей спиной тихонько ему грозит.
Кензи решит, что я окончательно свихнулась!
Сегодня я просыпаюсь в холодном поту и с горящими щеками. Руки трясутся, когда я наношу новую красную помаду (специально предназначенной для этого кисточкой, чтобы придать губам «