Популярные очерки о российских императорах

Особое место в истории самого Петра и всей его эпохи занимает сюжет о «дедушке русского флота» — знаменитом «петровском ботике». Бот — небольшое английское судно, случайно найденное царем в Измайлово. Вот как много лет спустя сам Петр рассказывал об этом в предисловии к «Морскому регламенту» — главному военно-морскому документу страны: «Случилось нам быть в Измайлове на Льняном дворе и, гуляя по амбарам, где лежали остатки вещей из дому деда Никиты Ивановича Романова, между которыми увидел я судно иностранное, спросил вышенареченного Франца, что то за судно? Он сказал, что то бот английский. Я спросил: «Где его употребляют?» Он сказал, что при кораблях для езды и возки. Я паки спросил: «Какое преимущество имеет пред нашими судами (понеже видел его образом и крепостью лучше наших)?» Он мне сказал, что он ходил на парусах не только что по ветру, но и против ветру, которое слово меня в великое удивление привело и якобы неимоверно. Потом я его паки спросил: «Есть ли такой человек, который бы его починил и сей ход показал?» Он сказал, что есть. 1о я, с великою радостью сие услыша, велел его сыскать. И вышереченный Франц сыскал голландца Карштен Бранта… который оный бот починил и сделал машт и паруси, и на Яузе при мне лавировал, что мне паче удивительно и зело любо стало. Потом, когда я часто то употреблял с ним, и бот не всегда хорошо ворочался, но более упирался в берега, я спросил: «Для чего так?» Он сказал, что узка вода. Тогда я перевез его на Просяной пруд, но и там немного авантажу сыскал, а охота стала от часу более. Того для я стал проведывать, где более воды, то мне объявили Переславское озеро (яко наибольшее), куды я, под образом обещания в Троицкий монастырь, у матери выпросился, а потом уже стал ее просить и явно, чтоб там двор и суды сделать»[3]. Пожалуй, вчитываясь в этот текст, мы можем разглядеть в нем истинный нрав Петра с присущим ему любопытством, увлеченностью, настойчивостью, готовностью учиться всему новому и с куда большим интересом к кораблям, чем к монастырям.

В конце 80-х — начале 90-х гг. XVII в. дружба с иностранцами привела молодого Петра в Немецкую слободу, которую называли Кокуй. В ней жили служившие русским царям иноземные офицеры, инженеры, врачи, купцы, предприниматели, в общем, люди, приехавшие в Россию в поисках денег, чинов и славы. Поселение иностранцев было построено на отшибе Москвы, подальше от ее православных святынь и горожан, крестившихся и плевавших вослед «богопротивному» иноземцу в камзоле, парике и с трубкой. Но так уж случилось, что Кокуй оказался в нескольких минутах езды верхом от Преображенского, и Петр стал туда часто наезжать.

Рассказывая о поездках Петра в Кокуй, замечательный современный историк Е. В. Анисимов пишет: «В сущности, это был маленький, провинциальный западный городок, неведомо как выросший на русской земле. Высокая изгородь и купы деревьев скрывали от постороннего взгляда поселение так разительно непохожее на традиционный русский город: чистые улочки с уютными домами немецкой и голландской архитектуры, цветы и декоративные кусты и деревья, церкви с острыми шпилями, ветряные мельницы, таверны, где в клубах табачного дыма, за глиняной кружкой доброго пива сидели степенные бюргеры, купцы, офицеры. А еще в Кокуе были заморские диковинки, редкие и красивые вещи, инструменты, книги, приборы, странные на первый взгляд обычаи, музыка, развлечения, наконец — девушки и женщины, одетые в непривычные русскому глазу платья. Неведомый, заманчивый мир! И Петр, со свойственной его натуре страстностью, окунулся в него»[4].

Между тем, все очевиднее становилось, что триумвират Петра, Ивана и Софьи не может существовать долго: Петр мужал, в начале 1689 г. он по настоянию матери даже женился, но, как и прежде, оставался не у дел. Софья, выполнявшая обязанности регентши до совершеннолетия царей, по всем нормам должна была отстраниться от власти, однако она ясно давала понять, что подобный исход — не для нее. Взаимное раздражение и подозрения обоих противоборствующих сторон усиливались буквально с каждым днем. Давний конфликт близился к развязке.

В ночь с 7 на 8 августа 1689 г. Петр был разбужен двумя стрельцами, которые прискакали в Преображенское и сообщили ему, что сторонники Софьи готовят против него заговор и не остановятся даже перед цареубийством. Тут у Петра не выдержали нервы: в панике, бросив жену, мать и даже толком не одевшись, он бежал из Преображенского в Троице-Сергиеву лавру, находящуюся в 70 верстах от Москвы.