Попутчики

Врени пожала плечами. Они шли уже пятый день. Когда Вир чуял людей, он уводил монаха и цирюльницу в лес. Это замедляло путь, но давало монаху возможность отдохнуть. Полди не жаловался и не просил пощады. Врени подозревала, что он там бы и шёл, не останавливаясь, пока не свалился бы. Она ещё подозревала, что оборотень предпочёл бы пробежать через лес на четырёх ногах, но ради спутников шёл на двоих и по дороге. Деревни они тоже обходили. Вечерами оборотень оставлял их одних и воровал в деревнях еду. Брат Полди пытался отказываться, но цирюльница пригрозила накормить его насильно. Ей было плевать на такие вещи. Пусть этот грех будет на совести оборотня, ей дела нет. Хуже всего было ночевать в лесу. Из предосторожности они не разводили костров и осенью было уже слишком холодно. Приходилось жаться друг к другу. Брат Полди дрожал от стыда и смущения, но возражать не осмеливался. Вир менял облик и убегал в лес что-то разведать, но к середине ночи возвращался и прямо в волчьем облике приваливался к ним. Тогда брат Полди расслаблялся, согревался и мог уснуть. А вот Врени, напротив, принималась мелко дрожать от страха, ненавидя и себя, и оборотня за то, что может промолчать, но не может скрыть от него свой ужас.

Впереди высились горы. Врени очень надеялась, что им не придётся туда карабкаться. В горах не так много дорог, чтобы они могли затеряться, а, если придётся идти до самого монастыря… хуже всего, что через лес по краю человек ещё пройти может, там, где лес не слишком густой. А вот по горам пройдёшь не везде.

— Долго ещё идти-то? — хмуро спросила она.

Брат Полди рассеянно огляделся по сторонам.

— Я думаю… к вечеру дойдём.

— Хотелось бы, — буркнула цирюльница. Вир промолчал.

* * *

— Деревня, — вечером сказал оборотень задолго до того, как Врени что-то услышала и даже увидела. — Там, за поворотом дороги.

— Нам надо туда, — подал голос монах.

Он немного подумал и добавил:

— Но, наверное, лучше дождаться ночи…

— Ты спрятал книгу в деревне? — подняла брови Врени, следом за оборотнем сходя с дороги в лес. Она давно изодрала плащ о ветки, на рясу монаха смотреть было страшно, а Виру, разумеется, хоть бы хны.

— У меня там друг, — пояснил монах.

— Я думала, ты всю жизнь провёл в монастыре, — удивилась Врени.

— Да, — коротко ответил брат Полди.

Вир рыкнул, напоминая людям, чтобы они замолчали. По его мнению, они поднимали слишком много шума. По его мнению, люди вообще слишком много шумели, суетились и пахло от них тоже слишком сильно.

* * *

— Нам надо выйти к окраине, — шёпотом сказал Полди, когда вслепую шёл за оборотнем ночью. Вир что-то прорычал.

— Ты сможешь найти нужный дом? — спросила Врени.

Полди покачал головой, потом понял, что его не видят и ответил:

— Нет, не могу. Надо просто обойти деревню.

— И что? — разозлилась цирюльница. — Твой друг сам нас найдёт?!

— Да, — просто сказал монах.

Он шёл, стараясь не шуметь, обходя окружающие дома. По мнению Вира, у него получалось очень плохо, по мнению Врени… тоже не очень. Монах в темноте натыкался на все корни, то и дело спотыкался. Если бы не Вир, он бы ещё и падал. Вдруг послышался лай.

Брат Полди сказал какое-то слово на непонятном Врени языке. Виру показалось, что что-то такое он слышал от знавшей древний язык жены, но точно он не был уверен. Лай сделался громче. Полди сказал что-то ещё и лай смолк. А потом над забором взвилась огромная тень…

Оказавшаяся здоровым, ростом чуть ли не с медведя, как показалось Врени, псом. Вир презрительно попятился, а пёс метнулся к Полди и подмял его под себя. Дёрнувшуюся на помощь цирюльницу задержал оборотень.

— Оставь, — коротко сказал Вир.

Врени прислушалась. Из-под мохнатого тела доносилось что-то очень похожее на любовное воркование, только на непонятном ей языке.

— Это — твой друг?! — потрясённо спросила она.

Монах что-то невнятно ответил.

— Мы слишком шумим, — раздражённо сказал Вир. — Монах!

Полди с трудом отпихнул пса и сел, погрузив пальцы в густую шерсть.

— Это мой друг, — сказал он. — Руфус. Он помогал нам, пока не состарился, а теперь живёт на попечение доброго человека…

Он слегка замялся.

— Этот человек… ему щедро заплатили за то, чтобы он ухаживал за Руфусом. Но он, кажется, думает, что Руфус сторожевая собака.

Монах коротко рассмеялся.

— Я постучался к нему, просил о приюте, но он закричал, что спустит на меня собаку. Я говорил ему о Заступнике, а он свистнул Руфуса… я побежал в лес, Руфус, конечно, за мной… потом он вернулся, а я пришёл следом.

— Добрый человек, — хмыкнула Врени.

Брат Полди встал. От недавней его усталости не осталось и следа.

— Прекрасный мой, — сказал он собаке на древнем языке, — сильный, красивый, умный. Красавец. Спаситель.

Собака тыкалась в него носом, напрашиваясь на ласку.

— К сожалению, я не могу предложить вам разделить гостеприимство моего друга, — с явным сожалением произнёс монах, — его жилище слишком тесно. Мы встретимся на рассвете.

Он подтолкнул собаку и та перескочила через ограду назад, а сам Полди нащупал дыру в заборе и с трудом протиснулся туда.

Проклятые остались стоять.

— Жилище?! — переспросила Врени.