Попутчица

Павел Сергеевич одобрительно кивнул. Он с умиротворением смотрел на слегка преобразившегося маргинала, и со стороны могло показаться, что старик-отец провожает своего повзрослевшего сына на какое-то ответственное мероприятие.

– Пей! – коротко сказал он, придвигая к бомжу кружку.

– Вот спасибки, – ощерил бомж в гнилозубой улыбке рот. – А ты… Как тебя звать-то, спаситель?

– Это неважно.

Снаружи раздался злобный лай, и рука забулдыги, державшая бутылку, дрогнула. Он внимательно посмотрел в помутневшее от пыли окно и присвистнул:

– Хрена себе, сколько собак! Чего это у тебя? Собачьи бои устраиваешь?

– Вроде того, – не стал вдаваться в подробности Корнеев.

– Ладно, твое здоровье, дед!

Взяв кружку, бомж одним махом запрокинул ее в глотку. Крякнул, потерев тощую грудь, покрытую редкими клочками волос. На испитой ноздреватой физиономиии проступили багровые пятна.

– Хорошо…

Старик исподлобья наблюдал за ним. Еще минут пять, и этот зловонный кусок мяса, по недоразумению называвшийся человеком, уснет навсегда. Никчемый клочок жизни. Все, что в нем ценно, – циркулирующаяся по венам и сосудам кровь. Все остальное нужно срочно утилизировать.

– Так все-таки. Зачем тебе столько собак? – поинтересовался между тем незнакомец, почесывая нос, испещренный сеткой лопнувших капилляров.

– Мне нравятся собаки, – пожал плечами Павел Сергеевич. – И они помогают мне.

– Ну да, – неопределенно отозвался бомж. Он снова наполнил кружку. – Ты, кстати, сам не хочешь?

– Я не пью. Тем более по утрам, – пожал плечами Корнеев.

– Когда башка трещит, пить можно в любое время, – усмехнулся бродяга. – Слушай, а ты моих корешей не видел? Нас трое было. Я, Витька и Михалыч.

– Нет.

Лай на улице возобновился, и бомж с опаской повернул голову в сторону окна:

– Ты это… меня потом проводи, ладно, дед? А то эти шавки еще покусают.

– Ладно, дружище, – широко улыбнулся старик.

Бомж осушил кружку, вытер губы.

– У тебя пожрать, случаем, нет? – с надеждой спросил он. – Вчера только хлеб с майонезом был. Это на два литра-то!

– Нет. Могу предложить воду.

– Вода – херня, – философски заметил мужчина. Он потрогал засохшую болячку на щеке, нечаянно сковырнув корочку. Показалась свежая кровь, и бомж выматерился.

– У тебя плохая кровь, – вдруг сказал Павел Сергеевич. – Ты болен, дружище.

– Да и хрен с ним, – равнодушно бросил бомж. – Мы все чем-то болеем. Только не все знают, чем… чем именно.

Лицо алкоголика раскраснелось, язык стал заплетаться. Похоже, выпитой дозы оказалось достаточно, чтобы вернуть его в состояние, в котором он находился накануне вечером.

– У меня вот тут болит, – пожаловался он, начиная чесать шею, на которой темнел замусоленный клочок пластыря с отклеившимся краем. – Клещ, сука драная, укусил.

– Клещ? – Корнеев подался вперед, внимательно рассматривая слегка припухшую кожу.

– Мне кореша маслом подсолнечным намазали, так эта гнида ни фига не вылезла, еще глубже забралась, – объяснил бомж. – Я его ногтями вырвал, а башка осталась.

– Ну и дурак, – заключил Павел Сергеевич. – Его пинцетом нужно вытаскивать. Или ниточкой с петелькой на конце.

– Ха, скажешь тоже, ниточкой, – щербато заулыбался алкоголик, словно хозяин дома сообщил что-то забавное.

– Именно, ниточкой, – серьезно произнес Корнеев. – А вот масло лить на клеща бесполезно.

– Почему? – удивился бомж.

– Потому что от масла у клеща закупорятся органы дыхания. Он просто отрыгнет содержимое в ранку, и это только увеличит риск попадания в кровь инфекции.

– Ничо! – беспечно махнул рукой бродяга. – Щас еще накачу «беленькой», пущай эта зараза моей кровью подавится. Вмиг сдохнет.

– Это вряд ли. Клещи самые живучие организмы на Земле. Они выживали даже в вакууме, под воздействием луча электронного микроскопа. Представляешь?

У бомжа было такое выражение лица, словно старик заговорил с ним на латыни.

– И еще. Когда извлекаешь клеща, нужно обязательно осмотреть его на предмет наличия лапок. Количество ножек должно быть нечетным.

– Какого фига? – не понял бомж.

– Потому что хоботок от ножки ничем не отличается, – пояснил Корнеев. – По крайней мере, если под рукой нет микроскопа. Если число лапок четное – значит, жало осталось в теле. Топай в травмпункт, чтобы его вынуть, а заодно сделать укол. Если вовремя не сделать укол после укуса клеща, можно заразиться энцефалитом, – как бы между прочим проинформировал он.

Бомж наконец сфокусировал свой взор на старике, и лицо его посерьезнело.

– Че, правда?

– Абсолютно. Повезет – останешься жив. Нет – возможен паралич обеих рук или полная слепота. Иногда наступает смерть.

Бродяга погрузился в размышления.

– Может, в больничку сходить, провериться? – наконец спросил он.

– Можно. Хотя у тебя все равно кровь плохая. Я тебе точно говорю.

Бомж резко повернулся к старику, лицо его было настороженно-хмурым.

– Кровь плохая, говоришь? – растягивая слова, протянул он.

– Плохая, – с простодушным выражением лица подтвердил Корнеев.

– А я ведь знаю, кто ты, дед, – вдруг произнес бродяга.

– А я тебя – нет, – ответил Павел Сергеевич. – И если честно, мне неинтересно, кто ты.