Попытка побега

Паладин — игрок, получивший свою долю арбалетных болтов, успел среагировать и увернулся от следующего удара капитана. Выхватив свой клинок, он попятился, пытаясь выйти из зоны обстрела и перегруппировать силы. Брошенный кем-то топор (очень качественный, северной работы, покрытый тонкой гравировкой) выбил из него большую часть оставшейся жизни и заставил рухнуть на колени. Полуторник пронзил его горло, лишая последнего шанса на благополучный исход. Тело паладина падало на камни двора, туда же валились прошитые стрелами и добиваемые ударами мечей и копий тела ближней свиты. Лишь один аколит успел провести призыв — белые крылья распахнулись над головами сражающихся, заставив многих на мгновение заколебаться. Но разъяренные гибелью своего лидера, церковники замка не колебались — спустя несколько секунд три ангела атаковали своего собрата, перерубая ему крылья и отправляя его туда, откуда он явился.

— Построиться! Выступаем за стены! Нельзя дать их основным силам опомниться и перегруппироваться! Отправьте ангелов атаковать их! Вести огонь со стен, стрелкам держать максимальный темп! Шевелитесь! — капитан метался по двору, раздавая указания и зуботычины, и его деятельность приносила видимый эффект. Застигнутые в чистом поле, без всякого строя и порядка, осыпаемые со стен стрелами и болтами, солдаты с красным солнцем на доспехах и так не помышляли о сопротивлении — они пятились, закрываясь щитами от несущейся на них оперенной смерти и мечтая быть как можно дальше отсюда. Перемахнувшие через стену ангелы окончательно разрушили последние попытки сопротивления — до своего исчезновения они успели сделать лишь по несколько взмахов своими огромными мечами, но и этого хватило. Солдаты бросились врассыпную, и вырвавшейся из ворот кавалерии осталось лишь догнать и вырубить обезумевших от страха людей. Коварное предательство не принесло успеха — подлые обманщики просчитались и были перебиты все до единого. Однако перед силами долины встал вопрос — кто возглавит их, кто займет место убитых лидеров?

Вернувшийся из-за стены, где участвовал в истреблении остатков сил агрессора, капитан имел на этот счет свое мнение. И он собирался озвучить его немедленно.

* * *

Обсуждение вопроса престолонаследия продвигалось нелегко.

Кандидатура капитана, несмотря на его героический ореол победителя, не вызвала большого энтузиазма среди народных масс. Безоговорочно его поддержал лишь его собственный отряд, но голоса тридцати бойцов терялись в огромной толпе собравшихся. Их едва хватало для того, чтобы хотя бы дать ему право хотя бы претендовать на что-то. Безвылазно сидевший где-то у черта на куличках, капитан был почти не известен среди солдат замка.

Взъерошенные церковники клубились стаей сердитых голубей. У них, естественно, было свое мнение по стоящему на повестке дня вопросу, и единственное, что вызывало у них затруднение — отсутствие среди войск долины посвященного паладина — кто же еще достоин такой чести? Прелатов в рядах сутаноносцев тоже не наблюдалось, а значит, некому было принять единоличное волевое решение. Попытка же договориться до чего-то конкретного путем коллективного обсуждения за разумный период времени провалилась совершенно.

Самым логичным шагом виделось посвящение в паладины наиболее достойного рыцаря — но кандидатура капитана вызывала отторжение у абсолютного большинства церковников. Слишком уж еретически прозвучала его предвыборная речь, слишком мало там было хвалебных слов в адрес церкви и слишком много призывов думать своей головой и не впадать в слепой фанатизм.

Выбрать кого-то другого оказалось также не лучшей идеей — никто из рыцарей на настоящий момент не обладал авторитетом хотя бы сравнимым с командующим северным фортом.

Вот и метались церковники, не в силах продавить свое решение — и не в состоянии согласиться с тем, чего не одобряли.

Основная масса присутствующих в обсуждении практически не участвовали, ограничиваясь лишь приветственными криками или возмущенным гулом — в зависимости от того, говорил ли капитан, либо выдвигали свои сомнительные предложения служители церкви. Привычная картина мира пошатнулась — служители света убили своих братьев по вере, отринув священную клятву. Церковники отказывались признать заслуги рыцаря, совершившего массу героических поступков, сделавшего невозможное, покаравшего клятвопреступников и предателей, вырвавшего победу практически без потерь — и сделавшего это только что, у всех на глазах. Капитан говорил правильные вещи, он приводил веские доводы в доказательство своих слов, он говорил разумно и правильно. Церковники могли лишь бурчать неодобрительно о еретических речах, но опровергнуть слова рыцаря-героя были не в состоянии.