Пора по домам, ребята

Поразительно. Ведь Клара была в Варшаве тогда, когда и он был там, только на правом, пражском берегу. Видел, как горел город. Готовился даже переправиться на ту сторону, но немцы нанесли большие потери 3-й дивизии и подавили захваченные плацдармы. «Интересно, о чем она сейчас думает? Смотрит совершенно осознанно. Может, спросить ее о чем-нибудь? Еще испугается. Врачи должны ей помочь. Трудно представить, чтобы она на всю жизнь осталась одна в этом своем странном мире».

Сгущались сумерки. Он включил ближний свет. Клара вздрогнула, будто пришла в себя, и впервые посмотрела на Родака. Посмотрела осмысленным взглядом, так по крайней мере ему показалось, но тотчас же отвернулась и прижалась к Эве. Та очнулась от дремоты, обняла ее за плечо.

— Далеко еще? — спросила она.

— Порядочно. Но уже меньше, чем проехали. Устали? И проголодались, наверное?

— Ну кто сейчас думает о еде. Я давно не испытывала такого страха, как сегодня у овина. Нам еще повезло, что все так обошлось.

— Это верно. Война вроде бы окончилась, а тут вдруг — такая история.

Когда они добрались до Грудека, было уже совсем темно. При въезде в городок их ненадолго задержал пост советской комендатуры. Здесь и остался Гожеля со своим незадачливым пленным. Он должен был сдать его в комендатуру и попытаться связаться с батальоном. Родак с советским связным и ранеными подъехал к госпиталю. Яцына и немец были без сознания, поэтому их сразу же отправили на операционный стол. А Дубецкого положили в палату. Больше всего хлопот было с Кларой. Дежурный врач наотрез отказался принять девушку. Это и предвидел майор Таманский. Врач твердил, что у них нет специалистов. Начальника госпиталя не было, и Родак никак не мог выяснить, где его найти. А поскольку он все равно вынужден был остаться в Грудеке до утра, так как ночью комендатура не выпустит в обратный путь, решил отложить это дело до завтра. Но где разместить девушек на ночлег? На помощь пришли советские санитарки. Выслушав — под сочувственные девичьи «охи» и «ахи» — историю Клары, они забрали ее вместе с Эвой к себе. Обещали даже замолвить за нее словечко перед начальником госпиталя. «Он у нас хороший, умный старик, наверняка поможет бедняжке». Перед возвращением в комендатуру, где он должен был заночевать со своими бойцами, Родак еще раз заглянул в госпиталь, чтобы разузнать, как дела у Яцыны и Дубецкого. Яцыне уже сделали операцию. Дубецкий сидел на койке и, выпуская в рукав табачный дым, что-то оживленно рассказывал соседям. Рядом лежал весь забинтованный Яцына. Родак подошел к Дубецкому.

— Ну и как?

— Все в порядке. Завтра смогу, наверное, вернуться с тобой.

— А что с Яцыной?

— Ему сделали операцию. Ничего не говорят, кроме того, что «все будет хорошо». Спит теперь…

— Не горюй, старший сержант. Наверняка все будет хорошо. Не такое с нашим братом бывало, — сказал кто-то по-русски.

Услышав этот голос, Родак вздрогнул. Нет, этого не может быть! И все же! Он резко обернулся. На койке в другом конце палаты сидел и улыбался ему Ваня Воронин!

5

Сибирь. Ваня Воронин, Ульяна… Матери уже не было в живых. Отец ушел на войну, и след его затерялся. Сташек остался в тайге один. До поздней осени он работал со смолокурами. Зимой, которая, нагрянула неожиданно и сразу со снегом и морозами, он присоединился к бригаде лесорубов. Вначале они не хотели брать его с собой — молод еще и какой от него будет в тайге прок, но за него заступилась Ульяна, солдатка, с виду бой-баба, а на самом деле человек отзывчивый, с добрым сердцем. Она знала Сташека с тех пор, когда он еще вместе с отцом работал на строительстве столовой. Жила недалеко от них, в соседней хате.

— Пусть идет, — решила она вопрос. — Топор в руках держать умеет, работы не боится. Проку от него, может, даже больше будет, чем от некоторых других…

Видимо, она имела в виду Вальку Кочетову, тоже солдатку, маленькую, худенькую, но на редкость дерзкую. Кроме Ульяны, которая была здесь за старшую, Вальки Кочетовой и Сташека в состав бригады входили еще четыре женщины и преклонного возраста бородатый старик Ефим Панкратов — для работы он не очень-то годился, но зато знал тайгу как свои пять пальцев, ну и охотником был превосходным.