Поразительное на каждом шагу

Я сидела за столом и делала прописи иероглифов. Увы! Моя каллиграфия – это не то, о чём стоит упоминать. Я до сих пор не могла смотреть на неё без содрогания. Уж не знаю сколько раз в последние дни десятый брат дразнил меня из-за этого. И до недавнего времени я смущалась и краснела, но теперь уже могла стойко переносить его насмешки.

В тот день поездка на лошади была очень весёлой, конечно же, десятый брат сразу продемонстрировал как «маньчжур, сев на лошадь, завоевал мир и взошёл на престол». Даже слабый на вид восьмой брат показал свою ловкость. Я же, сев на лошадь, сразу почувствовала, что лучше уж я буду наблюдать за ними, стоя на земле. Когда мы возвращались, десятый брат всё посмеивался, говоря, что я похожа на девушку хань[14]. Я же думала про себя, что на самом-то деле я она и есть. Прежде чем мы вернулись домой, восьмой брат послал мальчика-слугу, чтобы предупредить мою сестру, поэтому та ничего не сказала по поводу моей прогулки, но её вид счастливым назвать было нельзя. И всё же я неплохо развлеклась и считала, что это того стоило.

После того дня десятый брат часто приходил, чтобы увидеть меня. Однажды я спросила, какими иероглифами пишется «тёмный угол», он затруднился ответить. Таким образом мы несколько раз насмехались друг над другом, пока нам это не надоело. Моя дружба с десятым братом становилась всё сильнее – и это было самое лучшее, что происходило в те дни. Как говорила Цяохуэй:

– Если десятый господин не видит барышню несколько дней, то сразу впадает в тоску.

Я тайком посмеивалась, как этот ребёнок может сравниться со мной? Тем не менее постепенно я перестала считать его невежей. Может он и слишком прямодушный, безграмотный, импульсивный да ещё и наглый, но он был очень похож на моих друзей из современной эпохи. Мне не нужно было искать скрытого смысла в его словах, и я всегда могла видеть его истинные чувства.

Я записала ещё несколько иероглифов. Но мне было трудно сосредоточится, и я решила отложить кисть, когда через унизанный жемчугом занавес увидела неясный силуэт сестры. Она что-то сказала старшему дворцовому евнуху, который после её взмаха руки поспешил прочь. Я вышла и приказала служанке подать мне чай.

– Вечером бэйлэ придёт отужинать с нами, – сказала мне старшая сестра.

– Десятый брат тоже будет? – спросила я, сделав глоток чая.

– Не знаю. Трудно сказать, – ответила старшая сестра и неожиданно приказала всем служанкам удалиться, а после села рядом со мной.

В этом было что-то необычное, но я не могла понять, о чём она хочет со мной поговорить, поэтому молчала. Старшая сестра взглянула на меня и уже хотела что-то сказать, но промолчала.

– Между нами есть что-то, о чём мы не можем свободно говорить? – спросила я, не сдержав своего любопытства.

Она кивнула головой и, наконец решившись, произнесла:

– Тебе нравится десятый брат?

– А! – я немного удивилась, но потом быстро ответила: – С чего это? Мы только играем вместе и не более.

– Это к лучшему, если вы не будете сближаться! – с облегчением сказала она, увидев, что я не притворяюсь, и тут же строго добавила: – Хотя у нас, маньчжуров, не такие строгие правила, как у ханьцев, но всё же ты – девушка, и тебе стоит соблюдать хоть некоторые нормы приличия.

Мне хотелось смеяться и в то же время я чувствовала раздражение. Я злилась, ведь, в конце концов, я и десятый брат всего лишь несколько раз играли вместе, к тому же мы никогда не оставались наедине. Мы ничего постыдного не делали. А смеяться мне захотелось из-за того, что сестра мне напомнила моего учителя из средней школы, который рассуждал об опасностях любви в подростковом возрасте.

Восьмой брат пришёл как раз в тот момент, когда я с Цяохуэй играла во дворе в ласточку[15]. Я уже ударила волан ногой сорок раз, это был как раз моим наивысшим рекордом, до сих пор побить его мне не удавалось. И я, заметив бэйлэ, притворилась, что не вижу его, продолжила играть. Цяохуэй с другими служанками хотела его поприветствовать, но восьмой брат жестом руки остановил их, поэтому все так и продолжили смотреть как я играю. Сорок пять, сорок шесть, сорок семь… увы! В конце концов, не выдержав этой странной атмосферы, я остановилась и сделала вид, что только сейчас заметила восьмого брата, торопливо поприветствовав его. Следом за мной и остальные служанки сделали тоже самое.

– Неплохо отбиваешь! – сказал улыбнувшись восьмой брат.

Я не ответила, просто улыбнулась в ответ. Но подумала: это же ложь! Даже служанки здесь настолько хороши, что могут играть в ласточку, отбивая волан любой частью тела, а я могу только правой ногой. Разве можно это назвать хорошо?

Пожилые служанки подняли занавеси, и восьмой брат вошёл в комнату, я последовала за ним, и, на ходу обернувшись к Цяохуй, сказала:

– Запомни, сорок семь раз.

И замерла, поняв, что стою как раз за восьмым братом, а старшая сестра, склонив голову, закатывает его рукава. Я осмотрелась, но так и не поняла, что мне делать дальше, поэтому так и осталась стоять, глядя на старшую сестру с бэйлэ.