Порченый подарок

Прямо у края придомового деревянного помоста стоял сияющий вороными боками Лекуб, запряженный в ту странную штуку — сани. Неподалеку гарцевало с десяток верховых воинов. Бора усадил меня в этот чудной экипаж, завалил по пояс меховыми одеялами и сунул в руки поученное от поварихи.

— По пути поешь, — только и сказал он и присвистнул.

Сани сорвались с места, так что меня вдавило в мягкие подушки за спиной, и дух перехватило. Сразу вспомнилась та, уже кажется, безумно давняя дорога сюда. Домой. Но в этот раз мы, похоже, неслись намного быстрее. Ну еще бы! Мой Лекуб был будто молния, ни одна из спокойных анирских лошадок за ним не поспевала.

Перекусив и запив еще теплым отваром, я держалась, сколько могла, но мое любопытство требовало удовлетворения. Я снова и снова стала приставать к Бора, умоляя поведать, куда же мы так торопимся.

— Ну какая же ты у меня нетерпеливая, Лепесточек! — упрекнул он меня. — Скажу, но обещай, что не выскочишь из саней да не побежишь впереди жеребца.

— Пф-ф! Зачем бы мне это?

— Рано утром мне с границы доставили донесение. Некто кресс Иногарт Эргер Далио настоятельно просит о встрече со мной.

— Папа? — Голос сломался, и вышел какой-то жалкий писк. — Мой папа приехал? Уже? Но как такое возможно?

Всего три дня назад мы с супругом отправили к моему отцу посланников, что должны были сообщить ему, что все со мной в порядке, и сделать предложение приехать в Аргаст. Местные законы гласили, что любой чужак, который попадает в Аргаст, тут же должен навсегда и остаться. Но мы бы могли повидаться на границе, и я надеялась, что мне удалось бы убедить как-то отца оставить родину и службу у правителя и поселиться со мной. Само собой, просить такое у близкого человека было бы эгоистично, но жить в переживаниях за его судьбу тоже тяжело, да и скучала я безумно. В любом случае гонцы тронулись в дорогу лишь три дня назад, а пути только до столицы от границы была вся неделя даже для верхового. Как же тогда мой отец мог быть сейчас на заставе?

— Ну вот, я так и знал, что ты изведешься, пока доедем, — ворчливо заметил супруг. — Надо было и дальше молчать.

И действительно, с этой минуты мне начало казаться, что несущийся вперед Лекуб еле плетется, а поездке конца-краю не будет. Я то и дело вытягивалась, пытаясь высмотреть, что впереди, и Бора бухтел на меня, требуя сесть нормально и закутаться. Наконец мое ожидание завершилось, и только сани остановились, я выскочила из них, крича «Отец!» во все горло, и бросилась к тому самому гостевому дому, где жила и сама. Но предводитель перехватил меня на бегу за талию.

— Погоди уж, жена моя, пусть воины все проверят сначала.

Смирившись, я озиралась и с удивлением обнаружила целых три больших тяжелых грузовых гелиизенских экипажа, стоящих поодаль.

Аниры тяжело затопали по крыльцу, а мое сердце едва не выскакивало в ожидании.

— Греймунна! — От папиного голоса в груди стало тесно, и я взглянула на мужа с мольбой, но он отпустил меня лишь тогда, когда из дома появился сам отец в сопровождении Вада, что сухо кивнул Бора, сообщая, что все в порядке.

Отпущенная, я понеслась как стрела и бросилась в объятия отца, разрыдавшись. Папа обнимал меня, отстранял, вглядывался в лицо, вытирая ладонями мои слезы и забывая про свои, и прижимал опять.

Я бормотала извинения, он тоже, я говорила, что он неважно выглядит, а он — что я просто сияю. Понадобилось много времени для того, чтобы мы хоть немного успокоились. Обняв меня за плечи, отец склонил голову в сторону терпеливо дожидавшегося рядом предводителя и старательно прочистил горло.

— Приветствую вас, онор Бора, — своим обычным «официальным» голосом начал папа. — Позвольте сообщить вам о цели моего приезда, и прошу выслушать меня и проявить благосклонность и сочувствие.

— Здравствуйте и вам, кресс Иногарт, и каким бы ни был повод вашего приезда, мы ему несказанно рады. Что делает счастливой мою жену, то и меня.

Родитель метнул немного растерянный и беспокойный взгляд на меня, затем на предводителя и продолжил:

— Взгляните на эти три экипажа, онор Бора. Там золото, серебро и бесценные камни, в которые я перевел все, что имел. — Я в шоке ахнула. — Я умоляю вас принять все это от меня в качестве откупа за мою единственную дочь и отпустить ее со мной домой.

Яркий солнечный день вдруг помрачнел от того, как потемнел лицом мой супруг.

— Папа! — воскликнула я, но Бора остановил меня жестом, а потом схватил за руку и потянул на себя.

— Правильно ли я понимаю, что вы, кресс Иногарт, явились ко мне ради того, чтобы выкупить Греймунну, словно она какая-то невольница или вещь, которую можно сначала отдать, а потом попросить назад по сходной цене?

— Бора! Отец! — Я освободилась из захвата предводителя и встала между моими самыми любимыми мужчинами. — Никто не станет сейчас ссориться, и никто никого не продаст и не купит! Папа, я никуда не поеду от моего мужа, я люблю его, счастлива с ним. Тут мой дом теперь. Он мой дом!

Отец выглядел не просто пораженным, а сокрушенным, разрушенным.