Порченый подарок

Еще мне бросилось в глаза, что никто не стал вскакивать и расшаркиваться при виде предводителя — нас встретили исключительно дружелюбными кивками. Особого обслуживания тоже не наблюдалось, и вообще создавалось впечатление, что любое проявление подобострастия здесь не принято, при этом от меня не ускользнула атмосфера безусловной уважительности к моему супругу среди его людей. Чтобы прочувствовать это совсем не требовались показательные поклоны и бесконечное угодливое кудахтанье, как принято при дворе моего дяди.

Бора до конца трапезы следил за мной, не то чтобы совсем украдкой, но и не давя пристальным вниманием, явно давая мне время на наблюдение за окружающими. Выждав немного после того, как я, наевшись досыта, полностью погрузилась в созерцание, супруг молча предложил мне свою руку и, пожелав своим людям «ночи без тревог», повел наверх.

Уже на первых ступеньках мое сердце стало ускорять удары, лицо — опять греться, а вены наполнились одновременно робостью и предвкушением. Я сглотнула и тут же сжалась от того, насколько это почудилось громким и очевидным, несмотря на шум, еще доносящийся из зала. Бора покосился на меня чуть настороженно.

— Тебе нечего бояться, Ликоли, — сказал он, погладив мою ладонь в своей большим пальцем, и я вздрогнула от этого простейшего движения. — То, что мы теперь в нашем доме, вовсе не значит, что правила между нами поменялись. Там, за дверями нашей спальни, мы будем обнаженными, но ты не станешь от этого беззащитной.

Я кивнула, сочтя за благо умолчать, что не один только страх сейчас разгоняет мою кровь, и как раз это и поднимает мое волнение на новый уровень и вносит сумятицу в мысли.

Раздеваясь, я отвернулась от Бора — все же смотреть на него в этот момент еще не была готова. Но отсутствие прямого визуального контакта никак не помогло справиться с трепетом, что все настойчивей захватывал меня. Всего лишь шуршание ткани за спиной, знание, что он точно так же снимает одежду, но сильнее всего воспоминание о нем, таком раскованном и естественном в собственной наготе, заставили мой пульс грохотать, а голову кружиться настолько, что я побоялась упасть и схватилась за спинку кресла перед собой.

— Ликоли? — тревожно спросил Бора, и его дыхание коснулось моей макушки и подобно потоку теплой воды скатилось на оголенные плечи и спину. — Ты здорова? Дорога слишком утомила тебя?

О, Даиг, он стоял так близко, что волоски на его торсе щекотнули возле моего позвоночника, и я обмерла, не понимая себя. Разум требовал отстраниться, мышцы же потянуло от порыва, наоборот, откинуться назад, к нему. Трусливая мыслишка соврать, что действительно разбита и не готова к чему бы то ни было, искушала меня пару мгновений, но я прогнала ее. Что бы меня ни ждало, лгать, тянуть время, жалко прятаться за нездоровьем не собираюсь!

«А может, дело тут вовсе не в гордости и смелости, Греймунна, и тобой руководят совсем иные мотивы?»

— Со мной все хорошо. — Голос вышел ломким и тихим.

— Пойдем помоемся? — предложил Бора и указал на дверь в дальней стене, которую я прежде не заметила.

Едва переступила порог, как замерла в недоумении, уставившись на почти точную копию моей личной ванной комнаты в Гелиизене. Зеркала, золоченые краны, раковина из розового полупрозрачного велина, яркие изразцы на стенах — все это было скопировано до мелочей, вот только вместо моей изящной ванны на вычурных ножках здесь посреди помещения располагалась огромных размеров деревянная кадка, в которую следовало забираться по небольшой лесенке. В ней без труда могло разместиться двое таких великанов, как Бора, и еще бы место осталось. Рядом располагалась небольшая топка, в которой потрескивали дрова, и от нее под эту кадушку-ванну уходила сложная система труб. В приличных размеров комнате царили интенсивное тепло и влажность, витали ароматы трав и дорогих ароматических масел.

— Ты всем довольна? — спросил предводитель.

— Не ожидала… такого, — удивленно заморгала я, отмерев.

— Я уже говорил: тебе вовсе не придется отказываться от всего, что доставляло тебе комфорт и удобство и что ты любила, Ликоли, — ответил Бора тихо.

— Спасибо. — Должна ли я сейчас обернуться и обнять его? Поцеловать снова? А почему нет, ведь у меня даже горло перехватило и от очередного подтверждения, что не просто он сидел тут дома, дожидаясь, пока меня доставят ему как трофей, игрушку, каприз победителя, думал обо мне, моем удобстве, пытался угодить и позаботиться.