Порченый подарок

Развернувшись, я приподнялась на цыпочках, порывисто прижалась губами к его щеке и только один удар сердца спустя поняла, в каком мы оказались положении. Мои соски прижались к его мощной груди, отчего от них по телу во все стороны брызнули обжигающие ручейки, просачивающиеся прямо к сердцу и сквозь него с сумасшедшей скоростью, а живота коснулась напряженная мужская плоть. Шарахнуться назад было бы так просто, и именно такой импульс возник первым, но в этот момент горячая твердость у моего пупка дернулась, оставляя на коже влажный след, и мое нутро сжалось, будто отзываясь на этот рывок, да с такой силой, что я выдохнула шумно, опускаясь на пятки и создавая этим шокирующее трение между нами.

Ощущение от краткого скольжения в местах, где мы соприкасались, напоминало ожог чрезмерной сладостью, но не на поверхности — со скоростью молнии его жар просачивался вглубь, вытворяя невообразимые вещи с моим сознанием и нервными окончаниями. Как безумная или опоенная дурманом, я прижалась к Бора чуть сильнее, не в состоянии постигнуть, что же такое испытываю, опять поднялась на носочки, судорожно захватив легкими его запах, и от новой прострелившей молнии внутри опустилась в прежнее положении, только гораздо медленнее, ловя каждый незнакомый отголосок. Что же это такое?

— Сделай так еще раз, Ликоли, если желаешь увидеть, как твой муж изольется рекой, словно не способный сдержаться мальчишка, — пробормотал Бора сипло, и только тогда я наконец заметила, как рвано он дышит, и удосужилась взглянуть ему в лицо, выплывая из омута настигших меня без всякого предупреждения впечатлений.

Смысл его слов дошел до меня не сразу, ему пришлось пробиваться сквозь плотный туман, тягуче-сладкой пеленой окутавший мой разум. В невозможно голубых глазах свирепствовал

голод, тяжкий, изнуряющий, зверский, обещающий поглощение безжалостное, не способное оставить от меня хоть что-то, и это заставило вернуться из мира странного безумия и понять, что и сама я хватаю воздух жадно и трусь, словно бесстыдная девка об абсолютно голого мужчину, который не скрывает своего вожделения. Пресветлая, ты вдруг лишила меня всех мозгов?

— Прости! — отшатнулась от мужа, и как только еще мои волосы не вспыхнули от того жара, что прилил к моим щекам!

— Извиняться ни к чему, жена моя долгожданная. — Бора немного наклонился ко мне, будто преследуя своим дразнящим шепотом, но при этом и не подумав коснуться хоть пальцем. — Если таково твое желание, я буду счастлив его исполнить.

— М… мое желание? — в замешательстве уставилась на него.

— Да. Желаешь увидеть, как легко можешь заставить меня пролить семя? Тебе даже рукой шевельнуть не придется, Ликоли, а я уже обращусь в поток половодный.

— Я не… — торопливо начала и тут же осеклась. «Не хочу?» Как бы не так! — Я не знаю.

Бора приподнял брови и наклонил голову чуть набок, а в его глазах появились лукавые искры. Пресветлая, как же я, должно быть, забавляю его своей неосведомленностью. От осознания этого к поджаривающему меня изнутри смущению добавились еще и раздражение, и решимость не выглядеть смешно.

— И как же нам узнать? — тихо спросил супруг.

— Просто попро… попробовать. — Я резко, не глядя вниз, опустила трясущуюся руку к его напряженной плоти и тут же отдернула и осеклась, когда Бора дрогнул и шумно вдохнул или, скорее уж, подавился воздухом от моего неловкого прикосновения.

Наш контакт длился лишь мгновение, но то, как ощущался мужчина там… это изумило, и я стиснула ладонь в кулак, сохраняя и мысленно изучая это впечатление. Жесткость внутри, и подвижная нежнейшая кожа снаружи. Словно кто-то нагрел почти до воспламенения великолепный рунаэсский бархатистый фродр и обтянул им основание из стали. Поверхностная мягкость взывала ко всему во мне, провоцируя коснуться еще, узнать больше, но вот твердость основания сразу же напомнила о дискомфорте и боли в собственном теле, и я невольно вздрогнула, не зная, как заставить себя продолжить, и это, видимо, не ускользнуло от Бора.

— Нет, Ликоли, попробуем-ка мы по-другому, — подмигнул он мне и повел к парующей ванне-кадке.

Я взобралась по лесенке первой, краснея от пристального, осязаемого взгляда супруга, и не смогла сдержать громкого стона-вздоха наслаждения, погрузившись в горячую воду по грудь. Анир последовал за мной, и оказалось, что эта ванна внутри снабжена еще и скамеечками для сидения. На одну из них и сел Бора и протянул мне руку.

— Иди ко мне, жена, — позвал он.

Я приблизилась и хотела сесть на его колени боком, как тогда на праздничной трапезе, но он покачал головой и потянул, вынуждая взобраться лицом к лицу. Садиться обнаженной на него само по себе было испытанием для меня, но вот так… Стоя на коленях на лавке, с бесстыдно распахнутыми бедрами над тем самым местом, что должно было вторгнуться в меня… Это случится прямо сейчас? Ему надоело ждать?

— Тш-ш-ш-ш, Ликоли. — Бора обхватил ладонями мои щеки, и только тогда я поняла, что трясусь всем телом. — Просто опустись, ничего сверх этого не прошу.